Белое платье Золушки. Кир Булычев

ради бога…

      Геворкян замолчал. Кривые ему не нравились, но он не хотел, чтобы Драч это заметил.

      – Что вас смутило? – спросил Драч.

      – Не вертись, – остановил его Димов. – Мешаешь.

      – Ты слишком долго пробыл в полевых условиях. Домби должен был отозвать тебя еще два месяца назад.

      – Из-за двух месяцев пришлось бы все начинать сначала.

      – Ну-ну. – Непонятно было, одобряет Геворкян Драча или осуждает.

      – Когда вы думаете начать? – поинтересовался Драч.

      – Хоть завтра утром. Но я тебя очень прошу, спи в барокамере. Это в твоих интересах.

      – Если только в моих интересах… Я зайду к себе.

      – Пожалуйста. Ты вообще нам больше не нужен.

      «Плохи мои дела, – подумал Драч, направляясь к двери. – Старик сердится».

      Драч не спеша пошел к боковому выходу мимо одинаковых белых дверей. Рабочий день давно кончился, но институт, как всегда, не замер и не заснул. Он и прежде напоминал Драчу обширную клинику с дежурными сестрами, ночными авралами и срочными операциями. Маленький жилой корпус для кандидатов и для тех, кто вернулся, был позади лабораторий, за бейсбольной площадкой. Тонкие колонны особняка казались голубыми в лунном сиянии. Одно или два окошка в доме светились, и Драч тщетно пытался вспомнить, какое из окошек принадлежало ему. Сколько он прожил здесь? Чуть ли не полгода.

      Сколько раз он возвращался вечерами в этот домик с колоннами и, поднимаясь на второй этаж, мысленно подсчитывал дни… Драч вдруг остановился. Он понял, что не хочет входить в этот дом и узнавать вешалку в прихожей, щербинки на ступеньках лестницы и царапины на перилах. Не хочет видеть коврика перед своей дверью…

      Что он увидит в своей комнате? Следы жизни другого Драча, книги и вещи, оставшиеся в прошлом…

      Драч отправился назад в испытательный корпус. Геворкян прав – ночь надо провести в барокамере. Без маски. Она надоела на корабле и еще более надоест в ближайшие недели. Драч пошел напрямик через кусты и спугнул какую-то парочку. Влюбленные целовались на спрятанной в сирени лавочке, и их белые халаты светились издали, как предупредительные огни. Драчу бы их заметить, но не заметил. Он позволил себе расслабиться и этого тоже не заметил. Там, на планете, такого случиться не могло. Мгновение расслабленности означало бы смерть. Не больше и не меньше.

      – Это я, Драч, – сказал он влюбленным.

      Девушка рассмеялась.

      – Я жутко перепугалась, здесь темно.

      – Вы были там, где погиб Грунин? – спросил парень очень серьезно. Ему хотелось поговорить с Драчом, запомнить эту ночь и неожиданную встречу.

      – Да, там, – ответил Драч, но задерживаться не стал, пошел дальше, к огонькам лаборатории.

      Чтобы добраться до своей лаборатории, Драчу предстояло пройти коридором мимо нескольких рабочих залов. Он заглянул в первый из них. Зал был разделен прозрачной перегородкой. Даже казалось, будто перегородки нет и зеленоватая вода необъяснимым образом не обрушивается на контрольный стол и двух одинаковых тоненьких девушек за ним.

      – Можно