Этюды из жизни глубинки. Рассказы. Книга первая. Николай Тимченко

выстрелы, узнал от караульных причину и разбудил повара. Тот топором для рубки мяса ловко «отстегнул» не только стегно, а всю коровью ногу. Утренняя каша сварилась со свежей говядиной. Оперативно быстро сработал повар! И все довольны!

      Всё бы хорошо, да вот незадача – полковая казна выплатила хозяину заплутавшей коровки стоимость ноги и испорченной шкуры той бурёнки. А Гаджиев, уложивший животное одним патроном ориентируясь только по шороху, отбыл в кратко срочный отпуск на родину. Десять суток, не считая времени в пути, равносильно награде для любого военнослужащего-срочника. Вот так командование полка оценило меткость, бдительность и действия по уставу.

      Белый якут

      Известно, что волосы у якутов как смоль чёрные. Не все знают, что фамилии у них русские. Призывались они ровно на год раньше нас – опытные служаки, не под стать нам. Коренастые или худенькие, но в нашем полку все они были невысокого роста. Многие имели спортивные разряды по вольной борьбе. Но это так, для сведения, к слову пришлось.

      Осенью дело было. Сменил тогда разводящий часовых, зашли все в караульное помещение, а Егора Ануфриева не узнать. Над смуглым лицом ершатся белёсые как весенний снег волосы. Всем стало интересно, что случилось за те два часа, пока Егор нёс караульную службу, проходил по образованному кронами тоннелю на сопке. Сменивший его часовой в темноте не заметил седину товарища, иначе неизвестно, как бы он повёл себя. На вопросы начальника караула по оповещателю ответил, что ничего необычного на посту не обнаружено.

      К расспросам друзей и земляков подключился начальник караула, офицер. Сначала при всех, потом в комнате начальника караула лицом к лицу с белёсым караульным пытался выведать начальник причину поседения. Тщетными были усилия. Крепким орешком оказался Егор. Пришлось Ануфриева заменить, не ставить на пост со следующей сменой.

      Утром другой офицер сопроводил Егора в особый отдел при штабе полка. Пришлось седовласому солдату беседовать с самим капитаном Магницким. Голос у капитана-особиста такой, что даже при телефонном разговоре непроизвольно встаёшь так, будто прозвучала команда «Смирно!», вытягиваешься в струну. Мурашки пробегали по коже от его сильного металлического голоса.

      До конца моей службы в полку было неизвестно ни землякам, ни друзьям, солдатам срочной службы, как прошла беседа в особом отделе, выведал ли Магницкий правду о поседении. Но на загадочном посту с тоннелем, даже после возвращения Егора из штаба, никаких изменений не произошло. По-прежнему тропа часового проходит через сопку. Так же переплетаются (переплетались) над головой кроны орешника, дикого виноградника и молодых дубков И, как прежде, несут службу на этом посту часовые.

      Три капитана

      Этот рассказ не о капитанах дальнего плавания, не о путешественниках по неизведанным морям и океанам. Он о трёх обычных сухопутных капитанах Советской Армии. Необычное в них только то, что всем троим было под пятьдесят, все ростом выше ста восьмидесяти сантиметров, а триста с лишним килограммов веса делили