Повиливая миром. Татьяна Краснова

спресованный бетонный блок времени на легкие сиюминутные разноцветные калейдоскопные фрагменты.

      У Татьяны Красновой глаза стрекозы, способные анализировать внешний мир с точностью до растра омматидиев, а не отдельных зрительских клеток. Глаза, которые видят этот серый внешний мир, к которому ты так привык, объемным, красочным, ярким и душистым. Этот мир становится местом, в котором очень хочется жить.

      Хотите счастья? Быстрее открывайте эту книгу.

Чулпан Хаматова

      У Татьяны Красновой есть секрет. Она о нем написала невзначай, посреди этих замечательных разнообразных текстов. Секрет такой: для победы над злом нужна святость. Только где ее взять, не сказано. Но если читать эту книгу внимательно, там это написано.

Людмила Улицкая* * *

      Предисловие

      «Здравствуй, страна героев!» – торжественно спело мне радио на кухонном подоконнике.

      Радио знает, о чем поет. Ах, дорогие братья и (в основном) сестры, сколько же их среди нас… Настоящих, геройских героев, готовых жертвовать собой ради великого дела, любимого мужа, бесценных детей. Идти сквозь метель, нести на себе, подпирать сзади, маршировать впереди, освещая путь собственным горящим сердцем… и падать замертво где-то посередине дистанции, потому что кончились силы, и ресурса нет, и резерв исчерпан. Мы все не очень внимательно слушаем ту стюардессу, которая перед каждым взлетом сообщает нам, сидящим в самолете, великую мудрость: «Сначала кислородную маску нужно надеть на себя и только потом – на ребенка». Стюардесса не хочет нас пугать, но на самом деле – если маски не будет на вас, не выжить и тому, кого вы больше всего на свете хотите спасти.

      Эта книжка – предложение подышать вместе с автором тем, что составляет «кислород» нашей жизни, порадоваться самой ее сути. А суть – это отнюдь не только великие идеи и благородные помыслы, а сама бесценная ткань «серых будней» – жемчужная, с серебряным отливом, уникальными узелками и переплетениями, неповторимая и невероятно прекрасная.

      Пусть в жизни будет место не только подвигу, но и мелким радостям вроде кофе в бумажном стаканчике, плеска воды о дно лодки, глупых разговоров, смешного кино, нелепых людей, бестолковых ситуаций, плюшевых медведей… Ну, вы понимаете. Более того, мне кажется, что из любви ко всей этой незначительной ерунде эта самая жизнь и состоит. И что если не любить ее, именно такую, грандиозную и бестолковую, хитрую и смешную – то и жить незачем, и героем быть не стоит, и бороться не за что.

      Вот о ней, такой большой и маленькой, давайте поговорим.

      Повиливая миром

      От автора

      Автор, конечно, собирается написать роман. Что греха таить.

      Большой, хороший роман с фабулой, персонажами, конфликтом и даже катарсисом в конце.

      Если в другой раз у автора это получится, он будет требовать от своего читателя сложного выражения на лице, умных слов и даже, может быть, признания, премии и банкета с докторской колбасой и портвейном в пластиковых стаканчиках.

      Пока романа нет, автор может предложить вниманию общества только всякую чепуху, написанную за несколько лет в Живом Журнале, и названную так причудливо в память о неизвестном фанате группы «Металлика», украсившем спинку кресла в автобусе надписью «РОК ПОВИЛИВАЕТ МИРОМ». Чувствительный к русской орфографии автор чуть не расплакался при виде этих прекрасных слов, вообразил себе сразу всю красоту и нежность этого ПОВИЛИВАНИЯ и поклялся написать произведение специально под этот заголовок.

      Все истории, собранные на этих страничках, как, собственно, и жизнь автора, делятся на несколько частей.

      Первая из них называется так:

      Венецианское

      В девяностых годах прошлого века я приехала в Италию преподавать русский язык веселой компании итальянских студентов. Это было так давно, что в природе еще не водилось шенгенских виз, а моя месячная зарплата исчислялась семизначными цифрами – в лирах. С тех пор из года в год я приезжаю в город, стоящий по грудь в зеленой воде, и жизнь моя поделена между ним и всем остальным.

      Я не венецианка. Я – всего лишь incurabile[1], неисцелимая. Так между собой мы называем тех, кто попал в сети этого невероятного города и теперь обречен, вынужден возвращаться, раз за разом, год за годом селиться в нем на птичьих правах, иногда бедствовать, иногда чуть не нищенствовать – ради того, что быть с ним рядом. Нас много по всей земле, грезивших о нем с детства или попавших сюда случайно, вышедших с чемоданом из железнодорожного вокзала и уронивших свое сердце в зеленую воду канала. Однажды – и навсегда.

      Я хочу, чтобы вы поняли меня очень точно.

      Италия – одна из самых прекрасных стран мира, и почти каждый ее город прекрасен и неповторим.

      Но Венеция – история особая. Говорят, сам великий Ориген[2] грешил мечтами о метемпсихозе

1

Incuràbile (итал.) – неизлечимый, неисправимый.

2

Ориген Адамант – греческий христианский теолог, философ, ученый. Основатель библейской филологии. – Здесь и далее примеч. ред.