Погибель Империи. Наша история. 1913–1940. Эйфория. Николай Сванидзе

осуществить Феликс, Пуришкевич, поручик Преображенского полка Сухотин и великий князь Дмитрий Павлович. Потом Пуришкевич привел доктора Красного Креста Лазаверта, которому совершенно доверял.

      Решено было заманить Распутина во дворец Юсуповых на Мойке и покончить с ним путем его отравления.

      Вечером 16 декабря к осуществлению плана все было готово. Подвал, в котором решили принять Распутина, изменился до неузнаваемости. Ковры, портьеры, китайские вазы в нишах, массивная старинная юсуповская мебель, масса красивых безделушек. На принесенном шкапе-поставце – распятие из горного хрусталя итальянской работы XVI века. Посредине комнаты стоял стол, за которым Распутин должен был выпить свой последний бокал вина.

      Участники заговора собрались в 11 вечера. Для яда были выбраны пирожные с розовым кремом. Доктор Лазаверт надел резиновые перчатки, взял крупинки цианистого калия и растолок их в пудру. Потом он приподнимал верх каждого пирожного и посыпал нижнюю часть ядом. Доза была достаточной, чтобы убить несколько человек. Яд в бокал решили положить в последний момент, чтобы он не выдохся. Когда с пирожными было закончено, доктор Лазаверт переоделся в шоферский костюм, князь Юсупов надел шубу, они сели в автомобиль и выехали за Распутиным.

      1916

      16 декабря, по старому стилю, 1916 года, около двух часов ночи, князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, выехал на автомобиле из своего дворца на Мойке в направлении Гороховой улицы. Он ехал за Распутиным. На Мойке к убийству Распутина все было готово.

      Феликс познакомился с Распутиным в 1909 году. У Феликса наблюдались гомосексуальные наклонности. Распутин лечил его. Он укладывал пациента через порог, проводил гипнотические сеансы. Юсупов в воспоминаниях свидетельствует: «Сила гипноза Распутина была огромна».

      Впоследствии Юсупов прервал общение с Распутиным, так как тот был против его брака с племянницей царя великой княжной Ириной Александровной. Решившись на убийство Распутина, Юсупов знакомство возобновил.

      Распутин во время их встреч бывал откровенен, говорил, что намерен разогнать Думу.

      «Я, – говорил, – разгоню их и на фронт ушлю. Будут знать, как языком трепать». «Царица, – говорил, – настоящая государыня. И ум, и сила при ней. Вторая Катька. Она уже и теперь всем правит. Ну а сам – как дите малое. Разве ж это царь? Ему бы дома сидеть да цветы нюхать, а не править. Власть ему не по зубам».

      Говорил, что императрица сама доглядывает за тем, как государя травяными настойками поят.

      «Выпьет он чай благодати и сразу добрый и веселый делается. Грю те, наша возьмет. Объявим Лександру регентшей при малолетнем наследнике. Самого сошлем на покой в Ливадию. Устал, болезный, пущай отдохнет. Там, на цветочках, и к Боженьке ближе. Самому-то есть в чем покаяться. Век молиться будет, не замолит войну эту. Хватит войны, пора остановить бойню».

      Если бы Распутину удалось внушить кому-либо из царской четы мысль о прекращении войны, российская история пошла бы по совершенно иному пути, а сам бы Распутин стал нашим национальным героем XX века. Однако этого не произошло,