Баронет. Сергей Плотников

говорить с этими людьми, возможно, попытался строить из себя надменного мудака или, наоборот, спешился бы и лично попытался всё осмотреть на месте. Теперь же у меня не было особого сомнения, как себя вести.

      – Штраф, пожалуй, за умышленное причинение вреда… хотя можно и под диверсию подвести. Стратегическая дорога, а её повреждение – измена его величеству, – это я сказал негромко, практически себе под нос, но меня прекрасно расслышали. Причём побелели лицами не только крестьяне, но и средневековый бизнесмен, мгновенно сообразивший, что обвинение в диверсии могут вклеить именно ему, так как его люди затягивали освобождение дороги и вообще устроили затор. Про местные “законы” и порядок их соблюдения я уже рассказывал. Крестьян ведь разве что повесить можно в назидание своим сервам, а вот из негоцианта можно мно-о-о-ого чего полезного в хозяйстве добыть. Золота, серебра, меди… – Что в повозке?

      – Т-торф! – Владелец телеги, от которого, словно от чумного, отхлынули товарищи, даже забыл добавить “ваша светлость”. – В г-город везли, им печи топят…

      – Торф? – Я с некоторым недоумением перевёл взгляд со сломанной повозки, забитой мешками (один взрезан, рассыпав вокруг бурое содержимое), на тройку охранников купца. Дворянами наёмники, разумеется, не были, но принадлежность к профессии в них выдавало не только оружие (два топора и палица), но и кожаные кирасы. У одного – видимо, командира – даже металлический шлем а-ля “горшок на голову” был. И вот ради торфа, добывать который на болотах, конечно, тоже не слишком легко, но всё же и не так уж трудно, обычные земледельцы полезли на таких противников с дрекольем? Понятно, почему купец отдал приказ на сброс груза в реку, едва удостоверился в содержимом.

      – Белая мука там ещё, ваша благородие, – внезапно признался другой крестьянин, самый пожилой уже мужик с седой бородой. – Общая.

      – Ага! Контрабанда! – аж подпрыгнул купец. – Вот они и явили себя, злоумышленники, ваша светлость!

      Похоже, торгаш решил, что переборщить с лестью столь же трудно, как кашу испортить маслом.

      – И ничего не контрабанда, – насупился хозяин повозки. – Мы на воротах всё честь по чести обсказали бы.

      – Ещё и стражу городскую втянули в свой преступный сговор! – воодушевлённо потёр руки бизнесмен. – Как есть злодеи, все до одного! Ничего, магистрат-то городской разберётся…

      Зря он это сказал: телега в узком месте образовывала практически готовую баррикаду, перебраться через которую ещё надо суметь, да и сам мост не то чтобы предоставлял отличные возможности для манёвра. А загнанная в угол крыса может и на льва броситься. Ну или просто обрушить уже порядком побитую жизнью переправу, отрезав опасных индивидов от честных тружеников сохи – как мне кажется, именно такая мысль и промелькнула у седого. Муку жалко, не зря, видать, крестьяне придерживали зерно до зимы и с помолом потом связались, но свою шею гораздо жальче.

      – И почём мука нынче за стенами? –