Время дракона. Светлана Лыжина

различались издалека, привлекая охотников.

      Для удобства охотников и путешественников в округе было построено несколько мостов, в том числе мост через протоку возле сухого озера, и он вот-вот должен был показаться, ведь правитель со свитой уже въехал в заросли. Здесь ветви вязов образовали над дорогой высокий зелёный свод. В конце этого коридора сияло небо, но сейчас государь видел всё это плохо, потому что обзору мешали головы охранников.

      Чуть раньше, на равнине, Влад велел своим людям перестроиться, так что теперь двенадцать вооружённых конников рысили впереди и по бокам от господина, дабы защитить его от нежелательных встреч, однако теперь он, заслоненный со всех сторон, почти не видел, что творится вокруг. Правитель лишь помнил, что утоптанный тракт скоро превратится в бревенчатый настил моста, на котором брёвна стёсаны поверху совсем немного, так что по настилу лучше ехать шагом, чтобы конь не споткнулся.

      Под мостом зиял глубокий овраг, по краям обросший деревьями. На дне оврага журчала речушка, которая растекалась множеством ручьёв по сухому озеру, начинавшемуся справа от моста, а слева виднелась широкая лагуна, из которой речушка брала воду.

      «Там в лагуне крестьянин Илие, который “без пальца”, ловит рыбу», – подумал Влад, а затем посмотрел вверх и с некоторой досадой обнаружил, что уже седьмой час – недаром ведь розоватые разводы облаков, растекшиеся по небу, теперь выглядели ярко-золотистыми.

      Тем временем настил моста кончился, дорога заметно расширилась и наконец превратилась в деревенскую площадь, которую князь не стал внимательно оглядывать, потому что место было знакомое.

      Справа и слева за плетнями стояли белёные хаты с ровными четырёхскатными крышами, сложенными из стеблей камыша, а рядом виднелись землянки-кладовые, летние кухни, колодцы, хлева, стога сена и склады дров. Возле домов во дворах уже слышался шум голосов – это хозяева переговаривались через плетень с теми, кто собрался на площади.

      Даже не вглядываясь, Влад знал, что на площади «ждут государя», причём одни, сойдясь в кружок, о чём-то горячо спорят, другие, сидя на земле и подложив под себя рогожу, глядят по сторонам, а кто-то улёгся спать в телеге, которая стоит с краю площади, возле плетня.

      Лошадь в телеге, конечно, никто не распрягал, ведь скоро предстоял обратный путь, но животина, даже стёснённая хомутом и оглоблями, всё равно дотягивалась до травы, выбивавшейся из-под изгороди. Когда объедать становилось нечего, лошадь чуть-чуть подвигалась вперёд вместе с телегой, а хозяин, почувствовав движение, должен был проснуться, оглянуться по сторонам и вдруг обнаружить – он чуть не проспал то, ради чего приехал: «Государь! Вот счастье! Не разминулись! Государь проезжал здесь в прошлом году на Рождество, в этом году два раза – на Пасху и Троицу – и вот снова пожаловал…»

      – Государь! Государь! Государь! Государь! – вдруг послышалось отовсюду, но трудно было понять, кому кричали. Может, приветствовали правителя, а может, сообщали друг другу, что тот приехал.

      Люди,