Жизнь и страдания Ивана Семёнова, второклассника и второгодника. Лев Давыдычев

столе.

      – Не вижу.

      – Что за чудеса?

      «Сосчитаю до тридцати двух, – решил Иван, – и обоих бабахну!»

Почему рассердился милиционер Егорушкин

      О милиционере Егорушкине в поселке вспоминали лишь тогда, когда надо было забрать хулигана или пьяного, или поймать воришку.

      Если все в поселке было спокойно, никто об Егорушкине и не вспоминал. Но только случится какой-нибудь неприятный случай, как все начинают ворчать:

      – Куда это Егорушкин смотрит? За что деньги получает?

      А он никогда не обижался на людскую несправедливость, потому что был умным человеком.

      Казалось, что вывести его из себя нет никакой возможности. Разбушевавшихся хулиганов он усмирял с таким брезгливым и спокойным выражением лица, с каким мы снимаем муху с липучей бумаги.

      И вдруг милиционер Егорушкин вышел из себя. Человек, который ночью гнался на мотоцикле за автомашиной, а в ней – трое вооруженных бандитов, сегодня растерялся.

      Рассердил его не кто иной, как наш дорогой Иван.

      Больше всего на свете Егорушкин ненавидел лодырей: ведь именно из лодырей и вырастают жулики. Конечно, не каждый лодырь становится жуликом, но каждый жулик – это лодырь.

      Новая выходка Ивана – темные очки, «Не понимайт!» и «Бах! Бах!» – рассердила Егорушкина, но он сдержался.

      А тут еще возвращается из магазина жена и рассказывает…

      А жена Егорушкина – та самая продавщица, в которую Иван бабахал.

      – Ну, ладно… – сквозь зубы процедил Егорушкин. – Ты у меня еще узнаешь гутен так, шпиндель!

Руки вверх! Стрелять буду!

      Шпионы, в квартире которых оказался Иван, перевернули вверх дном всю комнату в поисках пистолета.

      «Сосчитаю до ста сорока трех, – решил Иван, – и бабахну прямо сквозь дверь!»

      А у самого коленки трясутся, зуб на зуб не попадает. Одно дело – шпионов в кино смотреть, другое дело – живых шпионов встретить.

      – Что же это такое? – спрашивал один из них. – Я отлично помню, что положил его вот сюда. Я же погибну без него. Сколько раз меня предупреждали… С меня голову снимут.

      – Придется сразу сознаться.

      «Значит, сейчас они уйдут, – подумал Иван облегченно, но сразу же озадаченно нахмурил лоб. – Они уйдут, а как же я подвиг совершать буду? Нетушки, должен я героем стать!»

      Иван ногой толкнул дверь, выбросил руку с пистолетом вперед и крикнул:

      – Руки вверх! Стрелять буду!

      Перед ним стояли двое мужчин, один длинный и старый, другой – невысокий, помоложе.

      Рука с пистолетом у Ивана дрожала.

      – Стреляй, – сказал длинный и сел.

      – Только целься лучше, – посоветовал второй.

      Иван нажал на спусковой крючок.

      – Бах! Бах! – насмешливо сказал длинный. – Как ты сюда проник?

      Иван понял, что дело его плохо, бросился в коридор, рванул дверь и…

      Оказался в ванной комнате.

      За его спиной скрипнула задвижка и раздался голос:

      – Сиди, пока не придет милиция.

      Взглянув на ванну, Иван радостно подумал: «Утоплюсь!» Он закрыл дверь