Приют героев. Генри Лайон Олди

догадался барон. – Магистр, значит… с диссертатом…» Не надо было объяснять: чей след берет сударь малефик и зачем. Когда Андреа Мускулюс легонько подул себе на ладонь, а потом сощурился вслед дуновению, барон внезапно пожалел неудачливого крысюка.

      Сегодня Феликсу Шахраю не пофартило куда больше, чем вчера.

* * *

      «Приют героев» встретил обер-квизитора бодрым стуком молотков, визгом пилы-лобзалки и веселой бранью мастеров. Какофония неслась из Белой каминной залы, где ремонт ликвидировал память о ночном побоище. Барон направился в прямо противоположную сторону, на Черную половину, взыскуя тишины.

      Он решил заглянуть в Черную залу, где еще не был.

      Если бы не солнце, игривое солнце полудня, бьющее в окна, интерьер Черной залы напомнил бы убранство роскошного катафалка-исполина. А так, благодаря легкомыслию зайчиков, отплясывающих джигу на смоляных стенах и аспидном потолке, катафалк выглядел несуразно. Словно в его утробе собрались справлять праздник.

      Не бодрые покойнички, а вполне живые люди.

      Граф Ле Бреттэн собственной рассеянной персоной. Одноглазая карга Аглая Вертенна. Незнакомая дама, ровесница барона, жгучая брюнетка в изысканном платье с накидкой. «Гиацин-виолетт», анхуэсский крой, обшивка фалбалой», – оценил Конрад. Сам он предпочитал стоячие воротнички из кружев и сборчатые вертугадены, но, будучи человеком широких взглядов, принимал и новшества. Во всех отношениях приятная дама, что и говорить. У ног хозяйки спал лобастый пес неизвестной породы. Еще в зале, разумеется, присутствовал стряпчий Фернан Тэрц. При виде его барону страстно захотелось вскрикнуть: «Ах, извините, ошибся дверью!» – и поскорее ретироваться.

      Но было поздно.

      – Добрый день, ваша светлость! Как мы рады вас видеть! – сам того не зная, стряпчий повторил любимое приветствие прокуратора Цимбала. – Сударыня, разрешите представить вам барона фон Шмуца, родного дядю квестора Германа…

      – Фон Шмуц? – дама слегка повела бровью.

      – …обер-квизитора первого ранга! Следствие по делу, известному нам всем, поручено именно ему! И я уверяю, что нет более достойного человека! Ваша светлость, позвольте представить вам мистрис Марию Форзац, мать нашего незабвенного, трагически сгинувшего без вести Кристофера Форзаца.

      С тактичностью сударь Тэрц явно не дружил.

      Но барона заинтересовало другое. Мистрис? Чародейка? Такое обращение – редкое, но вполне общепринятое – употреблялось по отношению к мастерицам Высокой Науки. Не вульгарным ведьмам, а образованным, с дипломами, научными трудами, зачастую с диссертатами, но по какой-то причине скрывающим истинный уровень и квалификацию. Ладно, поручим Генриэтте разобраться. А пока отметим, что родственники квесторов продолжают собираться в «Приюте».

      Остались еще двое.

      Барон отвесил даме галантный поклон, та ответила легким кивком. Пес поднял голову, похожую на дыню, и широко зевнул, вывалив черно-синий язык. Пасть собаки напоминала пасть «водяного жеребца», но желтые, слегка загнутые назад клыки говорили отнюдь