Блокада. Книга 2. Александр Борисович Чаковский

что сидящий рядом неугомонный старичок время от времени заглядывает в его книгу.

      Неожиданно тот спросил:

      – На каком же это вы языке читаете?

      – На английском, – буркнул, не поднимая головы, Валицкий.

      – Великая вещь – знание иностранных языков, – со вздохом произнес старичок. – И о чем, извините, идет речь?

      – О черте, – снова буркнул Валицкий, чувствуя, что от назойливого соседа не так легко отделаться.

      – О че-ерте? – удивленно переспросил старик. – Гм-м… А я, грешным делом, когда вы сказали, что английским владеете, хотел вас спросить, не слышно ли что-нибудь о втором фронте?

      Логика мышления соседа была более чем наивна.

      Валицкий опустил раскрытую книгу на колени и иронически улыбнулся:

      – Почему вы изволите полагать, что мне что-либо известно о втором фронте?

      – Ну… – смущенно произнес старичок, – я думал… Ведь англичане теперь наши союзники. Говорят, что следует ожидать…

      – Ничего не следует ожидать! – резко оборвал его Валицкий. – К вашему сведению, на протяжении всей своей истории Англия заботилась только о себе.

      Увидев, как растерянно и даже испуганно заморгал сосед, Федор Васильевич, смягчившись, добавил:

      – Кроме того, я читаю не английского, а американского писателя. И не современного.

      – Так, так, понимаю, – закивал головой старик. – Как прозывается, позвольте полюбопытствовать?

      – Марк Туэйн, – сухо ответил Валицкий, машинально произнося имя писателя по-английски.

      – Понимаю, – снова закивал сосед и добавил виновато: – Не приходилось слышать.

      Наконец старик угомонился.

      В подвале было тихо, слышался только учащенный стук метронома, – обстрел там, наверху, продолжался.

      Валицкий снова погрузился в чтение.

      Повесть из остроумной сказки постепенно превращалась в философский трактат. Дьявол проповедовал взгляд на людей как на существа, в нравственном отношении стоящие ниже животных.

      Старичок опять оторвал Валицкого от книги:

      – Извините великодушно. Вот вы пояснили, что про черта читаете. Надо полагать, в фигуральном, так сказать, смысле?

      Валицкий раздраженно захлопнул книгу. Сосед начинал ему явно надоедать. Кроме того, Федор Васильевич заметил, что люди, сидевшие рядом, стали прислушиваться к их разговору. Ему следовало бы промолчать, оставить вопрос старика без ответа. Но это было не в характере Валицкого.

      – Вы хотите мне сообщить, что чертей в природе не существует? – язвительно произнес он.

      – Нет, почему же! – возразил сосед. – Я, например, полагаю, что Гитлер и есть дьявол.

      – Гитлер – негодяй и мракобес, – не замечая, что повышает голос, ответил Валицкий, – но к чертям отношения не имеет. Такими чертями, к вашему сведению, полна история человечества. Все эти Аттилы, Чингисханы, Барбароссы…

      – Вы образованный, вам виднее, – согласно закивал старик, – но я все же думаю, что человек не может делать такое…

      Он как-то растерянно