Восставшая из пепла. Александра Миронова

подхода. Уверяла, что дочь спасут только ежовые рукавицы, иначе в пятнадцать они ее просто потеряют.

      Вика проигнорировала взгляд и улыбку мужа. Тот не стал дожидаться ее реакции и вышел вместе с дочерью на руках. Их путь лежал в кабинет. Святая святых.

      Обычно дочь туда не допускалась, потому что Леонид частенько брал домой копии рабочих материалов и сидел с ними до глубокой ночи, чертя невидимые нити и пытаясь найти ключ к преступлениям.

      Ребенок мог бы внести хаос в хрупкую систему, которую Леонид раз за разом выстраивал в голове, но не этого боялся Леня. Его тревожило то, что Катя невольно станет носителем информации и может подвергнуться опасности. И все же время от времени он закрывал глаза на все свои опасения и разрешал дочери проникнуть в кабинет.

      Эта традиция появилась у них пару лет тому назад. Раз в неделю вечером, после ужина и ванной, Катя тихонько скреблась в дверь, Леня складывал все текущие дела в верхний ящик стола, открывал, дочь проскальзывала под стол, а сам он садился в старое кожаное кресло, за долгие годы принявшее очертание его тела, включал напольную лампу и брал с полки одну из книг серии «Приключения Тинтина». Наверняка Катя знала их все наизусть, так же как и он, но каждый раз прикидывалась, что слышит историю впервые.

      Леня читал ей вслух. Время от времени, если настроение и мысли были подходящими, он входил в образ и озвучивал персонажей разными голосами. Особенно здорово ему удавалась собака Дружок. Внимательно дослушав очередную книгу, Катя просила разрешения рассмотреть его коллекционные фигурки, и Леня разрешал, а иногда и сам заигрывался с дочерью, пока на пороге не появлялась Вика и суровым голосом не прерывала их забавы.

      – Ну что, Тинтин? – предложил Леня дочери, усаживая ее на крутящийся рабочий стул и раскручивая его. Катя кивнула и счастливо засмеялась. От колючего подростка не осталось и следа, перед ним снова была маленькая ранимая девочка, что десять лет тому назад украла его душу и сердце.

      Едва Леня и Катя вышли из комнаты, как Вика принялась собирать разбросанные вещи. Верхнюю одежду дочь бросила прямо на пол. Рядом стояло блюдце с недоеденным яблоком, а под диван закатился опрокинутый стакан сока, оставляя на светлом ковре тоскливый оранжевый след. Вика снова почувствовала приступ неконтролируемого бешенства и с огромным трудом сдержала порыв броситься за мужем с дочерью, вернуть ее и заставить все вытереть.

      Она подняла стакан, достала из сумки влажные салфетки, опустилась на колени и, в чем была, не переодеваясь, принялась драить пол. Спустя несколько минут пятно было ликвидировано, но Вике этого показалось недостаточно. Во внезапном припадке желания очистить все вокруг она начала тщательно вылизывать жизненное пространство – стряхивать несуществующую пыль, протирать и без того идеально чистый экран телевизора. Вытряхнула крошки из щелей дивана и пропылесосила его, затем принялась за разбор коробок, которые стояли в гостиной. Без особой цели вытащила все книги и уложила их в равные стопочки на полу. Тупое монотонное действие успокаивало.