Математика. 5000 заданий для подготовки к всероссийской проверочной работе. 1-4 классы. Т. С. Позднева

было не до лотка. Это у кошек такая суперспособность, они могут терпеть долго-долго. А люди не могут. И они ещё много чего не могут. Пока мы ехали, сто раз останавливались, чтобы сходить в туалет, или чтобы мама сменила папу за рулём, или наоборот. По дороге мы слушали аудиокнигу – «Воронье пугало» Дика Кинг-Смита, но она оказалась такая грустная, что мы почти всё время плакали.

      Я отслеживала наш маршрут по карте. Мама с папой бумажными картами теперь не пользуются, у них навигатор, и они смотрят в экран. Но, по-моему, бумажная карта гораздо интереснее. На ней сразу всё видно. И дороги похожи на реки. Или на вены.

      В первую ночь мы остановились в какой-то семейной гостиничке в Западном Мидленде, но хозяева, муж и жена, оказались жутко привередливые, они сказали, что с собаками к ним можно, а с кошками нет. Искать что-то другое было уже поздно, поэтому папа остался ночевать с Лапшой в машине, а я спала с мамой на огромной кровати с водяным матрасом – наверное, лет сто назад такие были в моде.

      – Прямо как у кита в брюхе. – Мама ворочалась с боку на бок, никак не могла улечься. – У него внутри тоже всё булькает и стонет.

      – Откуда ты знаешь?

      – Знаю. Слышала. Однажды у нас кит проглотил микрофон – мы тогда записывали пение китов с помощью микрофонов. И оказалось, что громких звуков там больше, чем в море. – Дыхание у мамы сразу выровнялось и стало спокойное-спокойное. Я это помню с детства: так было всегда, когда она начинала говорить о море.

      – И тебе не терпится попасть к шетландским китам, да?

      – Ага. – По голосу было слышно, что мама улыбается. – Знаешь, какие там водятся киты? Balaenoptera musculus, Physeter macrocephalus, Monodon monoceros, Delphinapterus leucas.

      – Синие киты, кашалоты, нарвалы, белухи, – без запинки оттараторила я, переводя мамину латынь в знакомые произносимые слова. – Тогда Шетланд – это прямо для тебя.

      – И для тебя! У нас будет лучшее лето на свете.

      – А выдр мы там встретим?

      – Вряд ли. Но кто знает. – Мама никогда не отвечала на такие вопросы просто «да» или «нет». Потому что в науке есть место всему, невозможному тоже. – Но я в основном буду ходить на лодке в Норвежское море, на север. Я слышала, недавно рыбаки повстречали там гренландскую акулу.

      Я надеялась, что мама расскажет сейчас что-нибудь интересное. Она мне с самого детства – моего, конечно, – рассказывала всякие истории о морских существах. И я их собирала – вписывала в жёлтую записную книжку с ромашкой на обложке, – одну за другой, как будто нанизывала бусы на нитку: каждая бусина – драгоценность. Но мама опять зевнула, и я поняла, что раз у неё даже кончились все её прекрасные слова о море, значит, она правда уже засыпает.

      Я повернулась и стала смотреть на маму, но в темноте блестела только узкая полоска зубов, а остального лица как будто не было. Тогда я протянула руку и потрогала, чтобы убедиться, что оно тут. Я помню мамино лицо той ночью, помню ощущение под пальцами. Слова – это ещё и путешествие