Любовь и война. Великая сага. Книга 2. Джон Джейкс

всего на два дня, и я хочу, чтобы мы как можно лучше провели это время.

      – А нам обязательно идти к Стэнли и его жене?

      – Нет, если только ты пистолет к моей голове приставишь. Стыдно признаться, но я не видел их с тех пор, как получил назначение. Да я лучше с целой армией Борегара встречусь, чем с ними!

      Бретт засмеялась, и от прежнего напряжения не осталось и следа. У входа в зал ресторана Билли заявил:

      – Я проголодался. А ты?

      – Ужасно! Но мы не должны тратить слишком много времени на ужин.

      Она взглянула на мужа с многозначительной улыбкой и последовала за безукоризненно вежливым метрдотелем к столику. Стараясь сохранять непроницаемое выражение лица, Билли решительно шагал за ней, чувствуя, как душа поет от счастья.

      – Да уж, лучше не задерживаться… – весело пробормотал он.

      Ночью Бретт разбудил какой-то далекий зловещий грохот. Словно почувствовав ее испуг, Билли тоже проснулся и повернулся к ней в темноте:

      – Что случилось?

      – Ты слышишь шум?

      – Военные повозки.

      – Я их раньше не слышала.

      – Ты просто не обращала внимания. Если бы у этого города или у этой войны был основной звук, он исходил бы от повозок. Они катят день и ночь напролет. Ну-ка, дай я тебя обниму. Может, так ты быстрее снова заснешь?

      Но это не помогло. Больше часа Бретт еще лежала без сна, с тревогой прислушиваясь к стуку копыт, скрипу осей, скрежету колес по мостовой, слитых в единый шум, похожий на звук далекого грома, предупреждающего о скорой грозе.

      Утром Бретт чувствовала себя разбитой. Обильный завтрак ее немного взбодрил. Билли нанял прекрасное ландо, чтобы съездить на другой берег Потомака. Они ехали под хмурым предгрозовым небом, и вскоре действительно началась настоящая гроза, вторившая грохоту повозок, который Бретт теперь слышала постоянно.

      Когда они пересекли Лонг-Бридж, Билли еще кое-что рассказал жене о Фармере. Капитан был родом из Индианы, до сих пор оставался холостяком, а Военную академию окончил тридцать пять лет назад.

      – Он учился как раз в то время, когда там началось бурное религиозное оживление. Капитан и его однокурсник Леонидас Полк возглавили это движение среди кадетов. Через три года после выпуска Фармер уволился из армии, чтобы стать разъездным священником методистской церкви. Когда я однажды спросил его, как он жил все эти годы, он ответил: в седле. А вообще-то, его родной дом в Гринкасле, это маленький городок в Индиане.

      – Мне кажется, я что-то слышала о Полке из епископальной церкви.

      – Это он.

      – Но почему Фармер снова вернулся в армию? Разве он не староват для службы?

      – Возраст не помеха, если у тебя такой опыт за плечами. К тому же Старина Моше ненавидит рабство.

      – Как ты его назвал?

      – Моше – то же, что Моисей. Капитана поставили во главе этой роты добровольцев, до тех пор пока из Флориды не вернутся регулярные инженерные части. Его считают хорошим командиром, вот и прозвали Старина Моше.