Исчезнувший. Николай Леонов

кличут. А насчет дружбы это ты хорошо сказал. Я вот тоже с Коляном, считай, с детства знаком.

      – Слушай, Серега, чует мое сердце, что что-то ты мне недоговариваешь. Давай посидим, покурим, и ты мне все расскажешь. Ведь не секретная информация, верно?

      – Некогда мне рассиживаться, – замялся Серега, но отступать Крячко не привык, и потому выбора соседу не оставил.

      – Да брось, пару минут найдешь, раз уж сам сказал, что с Коляном с пеленок дружбу водишь, – невозмутимо проговорил он. – Тут разговора-то на пять затяжек.

      – Ладно, черт с тобой! Пойдем на зады, – сдался Серега. – Жена не любит, когда дым в окна идет.

      Вслед за хозяином Стас прошел за коровник, где у Сереги была оборудована настоящая курильня. Добротная беседка из мореного дуба в четыре столба, под черепичной крышей и с тремя скамейками. По углам расставлены металлические столбы без крышек, наполненные до верха водой, в которой плавали окурки. Задняя стенка беседки оказалась глухая, по всей видимости, для того, чтобы дым шел туда, куда нужно хозяину, а не разлетался по всему двору.

      Серега устроился в углу на центральной скамейке, поближе к самодельной пепельнице. Достал из брючного кармана пачку дешевых сигарет, из другого кармана выудил зажигалку. Вытряхнул сигарету прямо в рот, протянул пачку Стасу. Тот принял угощение, аккуратно вытащил одну сигарету и вернул пачку обратно. Прикурили, затянулись, синхронно выпустили дым в потолок.

      – Сам-то откуда? – начал издалека Серега.

      – Московский я, в столице живу, – ответил Стас.

      – Это понятно, – кивнул Серега. – По жизни чем занимаешься?

      – В полиции служу.

      – Ого, так ты из этих! – как-то туманно отреагировал Серега. – Понятно.

      – Из этих, это из каких? – не удержался от вопроса Крячко.

      – Из краснопогонников, – пояснил Серега. – У нас тут вашего брата не особо жалуют.

      – С чего вдруг такая немилость?

      – Неважно, – отмахнулся Серега. – Может, и к лучшему, что ты из ментовки. Может, и своевременно.

      – Послушай, Серега, не томил бы ты уже, – попросил Крячко. – От твоих недомолвок у меня душа не на месте. Выкладывай все, как есть, и покончим с этим.

      Серега дважды затянулся, выпустил густой клуб дыма куда-то в ворот спортивной куртки и только после этого начал говорить. По его словам, дружба с Ольшевским разладилась месяца три назад. Как раз в канун Дня рыбака, который празднуют во второй воскресный день июля, и разругались. Этот праздник на их улице отмечают с размахом по той простой причине, что, в какой дом ни войди, хозяин его каким-никаким боком причастен к занятию рыбной ловлей. Тут и бывшие моряки с рыболовецких траулеров, и машинисты с судов рыбной промышленности, и сотрудники рыбнадзора, считающие себя причастными к празднику. А уж любителей-рыболовов не пересчитать. Так уж народ подобрался. Вроде не специально, а как на заказ вышло.

      Сам Ольшевский профессионально рыбной ловлей никогда не занимался, а вот его сосед Серега, тот добрых пять лет оттрубил на автономном траулере морозильного типа при Мурманском промышленном промысле.