Морские досуги №3. Коллектив авторов

но одна из главных, пожалуй, романтика. Знаете, как в одной из песен – «…зовёт меня романтика в далёкую Атлантику, где не был я…». Да, романтика – это как любовь, истоки которой не разгаданы до сих пор. Романтику трудно постичь умом. В этом я убедился ещё раз, недавно посетив военкомат в городе Железнодорожном по своим пенсионным делам.

      Пока я ожидал, обратил внимание на двух симпатичных девушек и женщину, о кого-то ждавших. Появился мужчина, с парнем призывного возраста, и им навстречу поднялись девушки с возгласом – «Ну куда?». «На флот!» – с сияющими глазами сказал парень, а мужчина добавил: «Если пройдёт комиссию». У меня что-то тёплое поднялось в груди, и я не удержавшись бросил реплику – «Давай на Северный!». «Непременно!» – не обидевшись, ответил парень.

      Когда я вышел из кабинета, где оформил свои дела, этих людей уже не было. Я мысленно пожелал Парню удачи и хороших командиров, чтобы не погасили его романтический порыв…, и вспомнил своих матросов. Из таких романтиков получались отличные специалисты, многие из которых связывали свою судьбу с морем, а если нет, то всё равно из них вышли отличные люди.

      В 60-е годы, уже прошлого столетия, на флот приходили в основном деревенские парни, в подводных силах разбавленные московскими и ленинградскими ребятами. Флот, тем более, подводный, уже тогда требовал технически подготовленных кадров. В этом отношении деревенские были слабее городских, но у них было другое сильное качество, которое выгодно отличало их от городских – трудолюбие и упорство. Многие из них через полгода – год во многом превосходили своих городских сослуживцев как по специальности, так и в общем плане развития личности. Но всех их объединяло, не боюсь ошибиться, чувство романтики на начальном этапе службы, а потом…и любовь к морской профессии. Тогда на флоте служили четыре года и многие, отслужив эти годы, оставались на сверхсрочную службу и связывали свою судьбу с морем.

      Вспоминаю одного из молодых матросов моего отсека, я сам тогда был ещё лейтенантом, командиром отсека подводной лодки. Матросу очень трудно давались первые дни и месяцы подводной службы. Он очень болезненно переносил качку, а дизельная лодка на поверхности – что бочка на волнах. Особенно его нервировали дифференты при погружениях. Но на все предложения списаться с подводной лодки он отвечал твёрдым отказом. Служил он отменно, претензий к нему не было, но больно было смотреть на его страдания.

      Над ним иногда беззлобно подшучивали товарищи, тогда в 60-е годы такого позорного явления, как «годковщина» не было, появилось оно позднее в 80-е годы, задавая вопрос – «Осип, какая была волна?». Я поинтересовался у него – «Почему тебя донимают таким вопросом?». Он открылся и поведал следующее: «Знаете, товарищ лейтенант, у меня родители живут в деревне. Никогда не видели моря, и просили написать – какое оно есть. Но что за море без волн. Написать им, что волны высотой 5–6 метров как-то не впечатляет. Вот я и написал, что волны бывают выше сельсовета – это самое высокое строение в деревне. Перед тем как отправить письмо, прочёл его своему другу, а он рассказал всем матросам. Вот они