Двое могут хранить секрет. Карен М. Макманус

личности.

      Деклан лезет за бумажником, потом медлит.

      – Знаете что? Забудьте. Просто еще колы. – Она пожимает плечами и отходит. Деклан качает головой, словно противен сам себе. – Видишь, что я сделал? Решил не выпивать, а хотел, потому что мне не хочется показывать свое имя женщине, которую я даже не знаю. Вот она, моя гребаная жизнь.

      – Даже в Нью-Гэмпшире? – спрашиваю я.

      Один из стариков у барной стойки постоянно на нас поглядывает. Не могу сказать, почему – то ли мое несовершеннолетие настолько очевидно бросается в глаза, то ли… потому.

      – Везде, – говорит Деклан. Он снова умолкает, когда официантка приносит колу, потом салютует мне стаканом. – Знаешь, Мэл, хорошо, что у вас с мамой здесь все хорошо. Питеру нравится делать вид, что я не существую, но вас он не обижает. Тебе в итоге, может, обломится колледж.

      Он прав, вполне возможно. Отчего я чувствую себя виноватым, поэтому сообщаю:

      – Питер обещает поговорить с мистером Коутсом насчет работы для тебя.

      Поскольку Бен Коутс был мэром Эхо-Риджа, когда погибла Лейси, он несколько раз давал интервью о том, что, по его мнению, случилось. «Трагический, случайный акт насилия, – всегда говорил он, – совершенный каким-то извращенцем, которого случайно занесло в наш город».

      Деклан мрачно смеется.

      – Гарантирую тебе, это чушь.

      – Нет, они встречались в выходные Дня труда, и…

      – Уверен, встречались. И могли даже упомянуть обо мне. Вероятно, в связи с тем, каким самоубийственным для карьеры будет решение нанять меня. Вот как обстоят дела, Мэл, и я не буду донимать этим Питера. Я не хочу вбить клин между ним и мамой. Или тобой. И буду держаться от тебя подальше.

      – Я не хочу, чтобы ты держался от меня подальше. Я просто хочу знать, зачем ты здесь.

      Деклан не отвечает сразу. Когда же начинает говорить, то в его голосе звучит усталость.

      – Знаешь, что случилось у нас с Лейси перед ее смертью? Мы переросли друг друга. Но мы этого не знали, потому что были парой глупых подростков, которые всю жизнь были вместе и думали, что так должно быть и дальше. Если бы мы были обычными людьми, то со временем поняли бы, что надо разойтись, и так и получилось бы. Нам пришлось бы двигаться дальше. Закрутить с кем-то другим. – Он еще понижает голос. – Этим должно было бы закончиться.

      Мужчина у барной стойки, который разглядывал нас, встает и направляется в нашу сторону. Когда он пересекает уже половину помещения, я осознаю, что он не так стар, как мне показалось: наверное, немного за пятьдесят, с толстыми руками и выпуклой грудной клеткой. Деклан не оборачивается, но резко встает и достает бумажник.

      – Мне пора, – говорит он, бросая на стол десять долларов одной бумажкой. – Не переживай, ладно? Все хорошо.

      Он стремительно проходит мимо мужчины, который зовет, полуобернувшись вслед ему:

      – Эй. Ты Деклан Келли?

      Деклан продолжает двигаться к двери, и мужчина повышает голос:

      – Эй. Я с тобой разговариваю.

      Деклан хватается за дверную ручку и, нажав плечом на дверь, распахивает