Фантум 2013. Между землёй и небом. Федор Березин

же после этого пошла, как у тебя – ушки, крылышки, когти. Вот я и думаю, можно ли преодолеть этот вирус, и если можно, то от чего это зависит. Курт сказал, что только с помощью силы духа, да что-то не верится мне в это…

      – Ну, Эйхманн мистичен, как все нацисты, – заметил Рамон. – Однако твоя догадка имеет смысл. Понимаешь, «лестницы» – это гвоздь, забитый в череп одним ударом, а вирус Эйхманна – это шуруп, который вворачивают в ухо.

      – Этой болезни уже и имя дали, – усмехнулся Карлос. – Да, ни к чему хорошему эта фамилия просто не прилепляется, как я посмотрю…

      – Мало кто выживает после «лестниц», – продолжал Рамон. – Ещё меньше среди нас тех, кто остался в ясном уме. Но если организм выстоял после первой, гораздо более жёсткой атаки, при повторном воздействии он мог применить уже выработавшийся механизм защиты.

      Врач перевёл взгляд на журналиста и добавил:

      – Так что ты снова увидишь свою подругу, а не драную лису.

      – Ты генетик? – спросил Курт.

      – Я психотерапевт, – покачал головой Рамон. – Просто я последний месяц провёл здесь, с ребятами Винченцо.

      – Здорово же ты наблатыкался, – сказал Карлос задумчиво.

      – Расскажи о своей догадке Винченцо, они давно над вакциной бьются, – Рамон махнул рукой в сторону неприметной машины тёмного цвета, на которой было написано «Лаборатория».

      Рядом с ней неподвижно стояли люди в белых халатах и тоже смотрели на колонию. Карлос поспешно двинулся в ту сторону. Пространство между «кайманами» и полицейскими машинами вдруг заполнилось военными, между которыми ловко маневрировал журналист.

      – Они выходят! Всем приготовиться! – услышал Рамон чей-то крик.

      Он бросил окурок на мокрую траву, поднял ворот бушлата и зашёл за машину.

      – Штайнбреннер, вернитесь.

      Алоиз нехотя отпустил замок люка и спрыгнул с брони.

      – Восемьдесят восемь! – гаркнул он и прищёлкнул каблуками так, что грязь полетела во все стороны.

      – Восемьдесят восемь, – тоном ниже ответил Кай Эйхманн. – Они сейчас выйдут. Уговори Курта вернуться домой, разговаривать со мной он вряд ли захочет…

      – Кочерга в заднице Дитриха давно уже остыла, – сказал Алоиз, не глядя на генерала. – Но остыли ли угли в голове Курта, на которых он её нагрел, – это вопрос…

      Эйхманн провёл рукой по лицу.

      – Я тебя очень прошу, Алоиз.

      – Так точно, герр генерал! – рявкнул Штайнбреннер. – Разрешите занять боевую позицию?

      – Разрешаю, – утомлённо ответил Эйхманн. – Выполняйте…

      Охранники заметили бегущих людей раньше, чем монстры. Внутренние ворота начали бесшумно открываться. Лана и Курт ворвались в шлюз и бросились через него ко вторым, внешним воротам. Лана услышала душераздирающий скрежет и обернулась.

      Огромный медведь держал распахнутую створку ворот. От обмотки мотора сыпались искры, приводной механизм выл не хуже волков, которые вкатывались в шлюз сплошной серой массой. Лана кинулась вперёд и тут заметила, что Курта рядом нет. Она растерянно оглянулась на бегу.