Мечта для нас. Тилли Коул

Рождеством, и твоя мама интересуется, приедешь ли ты домой праздновать.

      Я резко остановился и уставился на Истона.

      – Ладно-ладно! – воскликнул тот. – Это все, что я прочел.

      Он подмигнул мне и улыбнулся.

      Разумеется, я не собирался домой на Рождество и уж тем более не планировал отмечать днюху маминого нового муженька. Одна мысль о том, что какой-то козлина поселился в доме моего отца, приводила меня в бешенство. Лучше держаться подальше оттуда.

      Мы прошли мимо парка. Повсюду были огни и народ. Я прищурился, пытаясь определить, что происходит.

      – Кажется, сегодня ночью будет концерт, – сказал Истон. Издалека донеслись звуки музыки – оркестр настраивался. – Думаю, Бонни туда пойдет. Но тебе это не интересно, верно, братан? Кому нужна вся эта классическая мутотень? – Он покачал головой. – Ума не приложу, как можно высидеть даже пятнадцать минут под это пиликанье.

      Бонни. Целую неделю я ее не видел: последние несколько дней она не появлялась на занятиях. Из-за ее отсутствия я чувствовал себя очень… странно. Без нее класс казался пустым. Она мне даже эсэмэс не присылала, что уж говорить о встречах.

      И не спрашивала, все ли со мной хорошо.

      Мне… мне это не нравилось.

      – Он сволочь? – спросил Истон, когда мы подходили к бару.

      Я поднял бровь, вопрос поставил меня в тупик. Полностью сосредоточившись на мыслях о Бонни, я потерял нить разговора.

      – Твой отчим.

      Мы сели на высокие стулья, бармен нам кивнул.

      – Две «Короны», – попросил Истон, потом помолчал, будто раздумывая. – И две текилы, Крис.

      Он повернулся ко мне, явно ожидая ответа.

      – Я мало с ним общался. Никогда не рвался узнать его получше. Вообще-то я съехал из дома до того, как мама с ним познакомилась.

      Истон кивнул, но по-прежнему смотрел на меня испытующим взглядом, словно силился что-то понять.

      – А с мамой ты тоже не в ладах? – Он покачал головой. – Моя маменька не потерпела бы недомолвок. Она примчалась бы в наше общежитие и потребовала, чтобы я с ней откровенно поговорил. – Он рассмеялся. – Она у нас такая, ей палец в рот не клади.

      – Раньше мы отлично ладили. – Я помолчал, ожидая, пока принесут напитки, а потом первым делом глотнул текилы, даже не подумав лизнуть соли и занюхать лимончиком. – А теперь – нет.

      Я терпеть не могу говорить о своей семье. Черт, да я даже думать о ней не могу.

      – А что насчет твоего отц…

      – Что не так с Бонни? – перебил я его, не дав закончить вопрос. При одной мысли об отце сердце начинало колотиться как сумасшедшее.

      Истон, похоже, ничего не заметил, отхлебнул пива и сказал:

      – Грипп. Эту неделю она жила у нас дома, чтобы мама могла за ней присмотреть. – Он рассмеялся. – Передам ей, что ты волновался.

      – Не утруждайся, – рявкнул я, но натянутая пружина в груди ослабла. У Бонни просто грипп, а значит, скоро она вернется на занятия.

      Истон просиял:

      – По-моему, это прикольно: мой сосед по комнате и моя сестра друг друга ненавидят.

      Бонни