500 сонетов к Леруа Мерлен. Вадим Месяц

хорошо читать прижавшись к маме

      и слушать шум разбуженной невы

      там лед идет подошвами скрипя

      там льдина забирается на льдину

      я никогда твой город не покину

      я не смогу остаться без тебя

      но наша жизнь безбожна и трезва

      как лед что громыхает на просторе

      и ты рыдая в общем коридоре

      шептала непристойные слова.

      «Шептала непристойные слова…»

      Шептала непристойные слова

      хотела счастья а не откровенья

      и распадалась логика на звенья

      и правда жизни сделалась крива

      и люди шли насытившись враньем

      отлучены от хлеба и от зрелищ

      я не поверю если ты поверишь

      но мы навек останемся вдвоем

      нам ни к чему теперь гонять понты

      стоять в углу застенчиво как дети

      мы будем рвать огромные цветы

      и словно рыбы устремимся в сети.

      «Мы словно рыбы устремимся в сети…»

      Мы словно рыбы устремимся в сети

      мы выпьем воду из великих рек

      взломаем склады баров и аптек

      пивных ларьков безвыходные клети

      прости меня что денег не скопил

      на мотороллер с розовым фургоном

      я для тебя останусь фуфлогоном

      скрипящим как подержанный винил

      тебя я крепко за руку возьму

      сожму ее с любовью что есть силы

      и мы пойдем в чахоточном дыму

      сажать кусты на свежие могилы.

      «Сажать кусты на свежие могилы…»

      Сажать кусты на свежие могилы

      лить щедро воду в ведра через край

      мы не спасли от лютого атиллы

      ни град чудесный ни небесный рай

      и счастье раскололось как кувшин

      оставив лужи в радужных разводах

      и тени скособоченных мужчин

      воруют сухари на хлеб-заводах

      мы были лицемерные рабы

      с тяжелыми на шее коробами

      и по ночам ходили по грибы

      как барышни с поджатыми губами.

      «Как барышни с поджатыми губами…»

      Как барышни с поджатыми губами

      морские волны катятся на брег

      на них глядит несчастный человек

      источенный никчемными мольбами

      он слабым стал от тягот и забот

      и бесконечной внутренней работы

      его душа выходит через рот

      во время неожиданной зевоты

      но человек не знает что почем

      он занят как и прежде сам собою

      и смерть маячит за его плечом

      ей грустно в мокром рокоте прибоя.

      «Ей грустно в мокром рокоте прибоя…»

      Ей грустно в мокром рокоте прибоя

      она сейчас немного влюблена

      как в море сухопутная страна

      как мрак кромешный в небо голубое

      ей трудно уберечься от греха

      не совершить ужасного поступка

      вода бурлит как мутная уха

      на корабле кричит радиорубка

      и этот крик навязчив как призыв

      бездушного кликуши муссолини

      щекочет