Свет в окошке. Святослав Логинов

Илья Ильич. Хотел по отчеству, как привык за последние годы, но вовремя сообразил, что словоохотливый Афанасий, поди, старше его окажется, так что получится сплошной конфуз.

      – Так-то, Илья, – задумчиво проговорил Афоня, – ты хоть понимаешь, что с тобой приключилось?

      – Да уж как-нибудь. Я в полном сознании помирал, до последней секунды всё помню.

      – Мне, значит, легче, не придётся вокруг да около ходить. Человек ты, вижу, толковый, рыдать и башкой биться не собираешься. Хотя прямо тебе скажу, всё здесь не так, как батюшка в церкви учил. Это надо сразу уяснить, а то получится вот этакое безобразие… – Афанасий шагнул и ловким ударом развалил ещё одного ангела.

      – А я ничего этакого и не ждал, – осторожно произнёс Илья Ильич, на всякий случай умалчивая о своём упорном безбожии. – Потому и удивился, когда встретил раёк.

      – Раёк что надо, – протянул Афанасий, скучающим пинком обваливая садовую беседку. – Я ведь испугался, что ты его создал. А это какое-то старьё, они тут попадаются время от времени. Сотворит его какой-нибудь олух царя небесного, все деньги расшвыряет, а потом мается.

      – Я тут тоже кое-что создал, – сказал Илья Ильич, показывая палку.

      – Это ничего… пустяки. Небось одну лямишку потратил?

      – Монетку, что ли?

      – Ну да, лямишку. Которая маленькая. Она как будто из ляминия сделана, вот и зовётся лямишкой.

      – Тогда как раз лямишка и ушла. А костюм попросил – ничего не вышло.

      – Костюм это дороже… Да ты не боись, я всему научу, раз уж я тебя сыскал. Только это… я ведь тут брожу, разыскиваю вас, потеряшек, время трачу, силы… ну, ты понимаешь?

      – Сколько? – спросил догадливый Илья Ильич.

      – Твёрдых расценок нет, – честно сказал Афанасий. – Кто сколько даёт… Иной в нихиле так намучается, что готов всё, что есть, высыпать. Но вообще-то десять мнемонов будет нормально. Сам посуди, сдеру я с тебя сейчас лишку, так ты же потом со мной и здороваться не будешь.

      Илья Ильич развязал кошель, отсчитал десять монет покрупнее, протянул сыщику.

      – Так?

      – Правильно! Я же говорил, что ты толковый мужик! – Афанасий вытянул из-за пристяжного воротника кисет и высыпал туда получку. Кисет был точно такой же, как у Ильи Ильича, только заметно полегче.

      – А всё-таки как бы приодеться? – напомнил Илья Ильич, которого начинало тяготить, что он стоит голый, словно новобранец на медкомиссии.

      – Это мы сейчас, живой рукой! Дай-ка мнемончик, покажу, как это делается…

      Илья Ильич покачал головой, но мнемончик достал беспрекословно. Афанасий зажал монету в кулаке и спросил:

      – Какой тебе костюм-то?

      – А какой был за день до смерти, – сказал Илья Ильич, мимоходом подивившись, как легко слова о собственной кончине слетели с губ. – Хороший костюм был, почти новый.

      – Значит, тот самый… так мы могём. Вот новое что выдумать, это к портному надо.

      В следующее мгновение Илья Ильич почувствовал на теле одежду. На нём и впрямь был его старый, «почти новый» костюм. Даже затёртое пятно