В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее. Дэвид Вонг

появиться и соседи. Горящий дом – отличное развлечение, особенно в районе, вроде нашего, где все развлекаются тем, что пьют до усрачки и постоянно изобретают способы получать пособие по безработице; однако адрес погорельца заставлял их радоваться еще больше. Они знали, кто живет в этом доме. До них доходили слухи. Я увидел, как двое снимают пожар на телефоны.

      Рядом с нами остановилась еще одна пожарная машина, из нее выпрыгнул пожарный и подошел к Джону. Я узнал Манча Ломбарда; татуировка на шее делала его похожим не столько на пожарного, сколько на вокалиста какой-нибудь модной металл/рэп группы, играющей песни на пожарную тему; я бы назвал ее «Фаренгейт 187» или что-то в этом роде. Они оба о чем-то заговорили, на удивление непринужденно, как будто один не сидел на земле в наручниках, а за спиной второго не бушевал ад, медленно посылавший мое бунгало в атмосферу толстым столбом черного дыма. Из одного шланга в воздух наконец ударила вода. Окно спальни взорвалось, и огненные пальцы поползли по стенам, оставляя за собой черноватые метки.

      Фальконер опять уткнулся в телефон. Появилось еще больше зевак. Впрочем, они не имели значения. В конце концов за весь день произошло только одно – Фрэнки на свою беду повстречался с чем-то по-настоящему противным. С чем-то Неназываемым. Одной из опасностей, которая всегда грозит тем, кто работает в этом городе. Кое-кто пострадал, но сейчас Фрэнки мертв, и противная тварь внутри него распадается в доменной печи размером с дом, нагретой до температуры 1200 градусов. Что касается детектива Лэнса Фальконера… ну, он сейчас очень рассердился, наверно потому, что вместе с тварью превращаются в дым и его улики. Скорее всего, он обвинит нас с Джоном в двух десятках преступлений – от препятствия полицейскому расследованию до обнажения на публике. Пускай. Ничего из этого не выйдет. Шеф полиции знает, в каком городе он работает. Он, конечно, прикажет кому-нибудь расследовать это дело, а через месяц скажет прокурору, что для суда улик недостаточно. И на этом все тихо кончится. Опять. Я через все это уже проходил. Никто не хочет, чтобы странности этого города вышли наружу. Они, как всегда, положат дело под ковер. В точности как происшествие с разносчиком пиццы – я поимел несколько назначенных судом часов с психологом, и в обмен не сказал никому, что произошло на самом деле и не начал сеять панику.

      Я смотрел, как во всех окнах танцуют языки пламени. Сгорающий дом – не самое большое несчастье. Я могу пожить вместе с Джоном, пока не найду квартиру или какой-нибудь трейлер. Кроме того, я все еще остаюсь владельцем земли, которую дом сейчас удобряет своей золой. Можно продать ее за пару тысяч долларов, по меньшей мере, верно? Понимаешь? Все будет в ажуре. Мои глаза слипались. За эти тридцать с чем-то часов после появления паука в кровати я почти не спал.

      Телефон, лежавший в кармане куртки, запищал. Эми, конечно, потому что единственный другой человек на свете, который мог бы позвонить мне, сидел на подъездной дорожке, с руками, скованными за спиной. Я тоже не мог пошевелить своими руками, так что телефон мог звонить, сколько ему