Homo ludens. Человек играющий. Йохан Хёйзинга

мере в игре, и это очень трудно поддается точному определению. Священное представление – больше, нежели мнимое претворение, больше, чем символическое претворение, это – мистическое претворение. В таком представлении нечто незримое и невыразимое обретает прекрасную, значимую, священную форму. Участвующие в культовом действе убеждены, что оно претворяет в жизнь некое благо, и при этом высший порядок вещей действенно вторгается в их обычное существование. Тем не менее это претворение через устраиваемое ими представление продолжает во всех отношениях сохранять формальные признаки игры. Оно разыгрывается, ставится в пределах реально выделенного игрового пространства как подлинный праздник, то есть радостно и свободно. Ради него выделяют собственный, временно существующий мир. При этом с концом игры действие ее вовсе не прекращается, но продолжает озарять обыденный внешний мир – укрепляя надежность, порядок, благополучие тех, кто участвовал в празднестве, вплоть до той поры, когда священные дни приблизятся снова.

      Такие примеры можно заимствовать чуть не в каждом уголке земли. Согласно древнему китайскому учению, предназначение танца и музыки – удерживать мир в его колее и обуздывать природу во благо людей. От состязаний на праздниках, приуроченных ко времени года, зависит удача в течение всего объемлющего эти четыре периода срока. Если люди не сойдутся все вместе, урожая не будет[18].

      Священнодействие – это δρώμενον, то есть свершаемое. Представляемое зрителю – δρᾶμα[19], то есть действие, не важно, происходит ли оно в форме представления или же состязания. Такое действие представляет собою некое космическое событие, однако не только в виде его репрезентации, но и как отождествление с ним. Оно вторит событию. Культовый обряд позволяет вызвать эффект, образно представленный в действии. Его функция – не простое подражание, но становление частью, участие в действии[20]. Это – «helping the action out»[21] [ «вызволение действия»].

      Наука о культуре не задается вопросом, каким образом психология понимает духовный процесс, который находит выражение в этих явлениях. Психология, возможно, попытается разделаться с потребностью, приводящей к таким представлениям, как с «identification compensatrice» [ «компенсирующим отождествлением»] или как с «репрезентативным действием при невозможности выполнить настоящее действие, направленное на определенную цель»[22]. Для науки о культуре важно понять, чтó означают эти представления в духовной жизни тех народов, которые создают их и почитают.

      Мы затрагиваем здесь основы науки о религии, вопрос о сущности культа, обряда, мистерии. Древнеиндийский обряд жертвоприношения, известный по Ведам[23], целиком покоится на идее, что культовое действие, будь то жертвоприношение, состязание или представление, понуждает богов дать ему совершиться, если некое желаемое космическое событие представить, передать, вообразить в ритуале.

18

Granet M. Fêtes et chansons anciennes de la Chine. Paris, 1914, p. 150, 292; Idem. Danses et légendes de la Chine ancienne. Paris, 1926, p. 351 sq.; Idem. La civilisation Chinoise. Paris, 1929, p. 231.

19

Древнегреческие слова δρώμενον и δράμα, восходящие к глаголу δράω – делать, действовать, первоначально означали одно и то же – действие, дело.

20

«As the Greeks would say, rather methectic than mimetic» [ «Как сказали бы греки, скорее метектическая, нежели миметическая»]^1*. – Harrison J. Е. Themis, A study of the social ori gins of Greek religion. Cambridge, 1912, p. 125.

21

Marett R. R. The Threshold of Religion. London, 1912, p. 48.

22

Buytendijk. Loc. cit., p. 70–71.

23

Древнейший период индийской религии (середина II–I тыс. до н. э.) историки именуют ведийским, по Ведам (санскр. веда – знание, слово произведено от того же общеиндоевропейского корня, что и русское ведать), священным книгам, представляющим собой сборники гимнов, молитв, заклинаний, жертвенных формул и т. п. Всего существуют четыре Веды: Ригведа (Веда гимнов), Самаведа (Веда мелодии), Яджурведа (Веда жертвоприношений) и Атхарваведа (Веда заклинаний). Архаическая индийская религия по сути своей магична: если в монотеистических религиях основное место занимает молитва, то есть обращение к божеству, просьба, которую это божество может принять или отвергнуть, то в магических верованиях заклинание обладает принудительной силой. Согласно древнеиндийским представлениям, боги не могут не выполнить обращенного к ним требования, подкрепленного жертвоприношением, если ритуал этого жертвоприношения проведен правильно и жертвенная формула произнесена безошибочно. В Ведах упоминается Брихаспати, или Брахмаспати (Господин молитвы), – божество заклинаний и жертвоприношений, согласно Атхарваведе – это отец богов и создатель мира.