Проклятый любовью. Татьяна Купор

держал под руку. На вид ей было лет двенадцать. Синие глаза, выглядывающие из-под низко надвинутого черного платка, как-то особенно выделялись во всем ее облике. Следом за ними вошла домработница Елена.

      Роман встал из-за стола и приблизился к девочке. Сердце его странно дрогнуло, когда он взглянул в эти глаза.

      – Рома, ты помнишь Маргариту, свою двоюродную сестру? – спросил Станислав Игоревич.

      – Да. Как же давно мы не виделись!

      Тетя Инна, мама Маргариты, не любила приезжать сюда.

      – Почему ты так странно одета? Во все черное? – поинтересовался мальчик.

      Домработница неожиданно всхлипнула. Роман недоуменно взглянул на нее, потом посмотрел на отца, который деликатно молчал.

      – Я спросил что-то не то?

      Маргарита расплакалась и, сорвав с головы платок, прижала его к лицу. Густые пряди темных волос в беспорядке рассыпались по плечам, делая ее еще красивей.

      Станислав Игоревич осторожно отвел сына в противоположный угол комнаты и тихо сказал:

      – Дядя Сергей и Виталик, брат Маргариты, несколько дней назад погибли в автокатастрофе.

      – А тетя Инна?

      – Она чудом осталась жива, но, к сожалению, получила очень много травм. Не может ни ходить, ни говорить. Она не в состоянии воспитывать Маргариту. Поэтому девочка будет жить у нас.

      – А с ней все в порядке? Она же не пострадала, правда?

      – Не пострадала. В день аварии Маргарита поссорилась с братом и не поехала с семьей, чем спасла себе жизнь.

      Так эта девочка с ясными синими глазами и темной копной волос стала жить в их доме. Роман наблюдал за ней украдкой, не решался подойти и завести разговор. Она казалась такой нереальной, фантастической. Только прикоснись – и она упорхнет, как птичка. Неразговорчивая и стеснительная, девочка редко выходила из комнаты. Впрочем, как и он.

      Однажды дед отругал Маргариту из-за какого-то пустяка и уже замахнулся, чтобы ее ударить, но вовремя подоспевший Роман принял удар на себя.

      – Защищаешь эту иждивенку? Проваливай, пока я окончательно не вышел из себя! – взвился старик.

      Но Роман не отступил. Он чувствовал дрожь во всем теле, словно запертая в нем душа отчаянно билась о стенки плоти, с чем-то сражаясь там, внутри. Он думал, что после смерти матери разучился любить и сострадать, что сердце зачерствело и покрылось коркой льда.

      А Маргарита излучала тот самый свет, которого ему так не хватало. И Роман хотел защитить ее от окружающего зла, ведь собственную мать уберечь не смог…

      – Оставь ее в покое! – с неожиданной смелостью выпалил он. – Она моя сестра, и я буду защищать ее!

      В тот день Роман получил хорошую оплеуху, зато понял, что дед не всесилен и рано или поздно он сможет дать ему отпор. Лучшей наградой для него были объятия Маргариты, такие доверчивые и нежные, словно он был скалой, ограждающей ее от жестокого мира. И эти слезы в ее глазах, искренние, чистые слезы… Они задели его за живое. За всю свою жизнь он видел доброту и искренность только от матери,