Урга и Унгерн. Максим Толмачев

амулетами, в диковинной шапке, с четками из птичьих черепов – скорее всего, шаман или прорицатель.

      Унгерн сидел за импровизированным столом и терпеливо ожидал того момента, когда я, ознакомившись с обстановкой «штаба», переведу свое внимание на него.

      – Ну что, Рерих, осмотрелся? Что скажешь?

      – Роман Федорович, признаюсь честно, ваша дивизия произвела на меня гнетущее впечатление.

      – Давай без имен-отчеств, называй меня или Унгерн, или Дедушка, как меня казачки за глаза кличут. Честность и прямоту я ценю, состояние твое понимаю, но вот что скажу теперь… не видел ты мою дивизию месяц назад! Сейчас положение у нас куда лучше, и людей добираем, и провизию монголы поставлять начали, оружием разживаемся худо-бедно. Не гляди на меня сычом, это не все мои люди, завтра с тобой съездим в другой лагерь, к Резухину, там другая половина моих бойцов. Они обложили западные дороги, ведущие в Ургу, так что торговые караваны с Улясутайского тракта теперь попадают к нам в руки. Скоро возьмем под контроль Троицкосавский тракт и получим пополнение состава. Сам ведь знаешь, большевики отжимают остатки русской армии вглубь страны. Много народу без дела по дорогам шляется, и военного, и штатского, а нам сейчас любой сгодится.

      – А мне что же прикажете делать? – Энтузиазма в моем голосе было не много.

      Унгерн нахмурил брови и некоторое время молчал.

      – Слушай сюда, Рерих… Свой выбор ты сделал, отпустить тебя я теперь не могу, так что отбрось все лишние мысли и примени свою смекалку для того, чтобы организовать мне в дивизии интендантскую службу. Провизии, фуража и боеприпасов должно быть у нас с запасом, и медицину наладь заодно. За саботаж я люто наказываю, это ты очень быстро уяснишь. Не советую хитрить со мной и разводить канцелярщину. Давай-ка выпьем, братец, чаю… и кристаллы свои доставай, мне сегодня спать никак нельзя!

      Он резко сменил тему, сбив меня с толку. На лице Дедушки была теперь улыбка, он услужливо разливал чай из мятого китайского чайника. Я достал склянку с метамфетамином, и мы приняли небольшую дозу, чтобы взбодриться.

      Ранним утром следующего дня мы выехали с генералом Унгерном и его адъютантом Ружанским в полевой лагерь генерала Резухина на Баруне. Двигаясь с северо-запада от Урги, мы вскоре нагнали китайский караван из десятка верблюдов, хорошо охраняемый конными бойцами. Барон, на скаку обогнав караван, дал команду всем остановиться. Нас было всего трое, оружие – винтовка и наган – имелось лишь у барона и его адъютанта, тем не менее караванщик подчинился, а военизированная охрана из всадников остановилась, не оказывая сопротивления. Начальником каравана являлся довольно упитанный господин на маленькой монгольской лошадке. Он сначала о чем-то пытался спорить с бароном, но после нескольких фраз приуныл и только кивал. Потом Унгерн скомандовал бойцам спешиться и сложить оружие. Те нехотя повиновались. Дедушка приказал мне собрать все винтовки, а сам, проходя вдоль шеренги разоруженных солдат, вглядывался