Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари. Валерия Чернованова

бы мама с бабушкой наконец обрели свободу, а Фьяррочка продолжала отрываться с Лешей. Но я выжила, назло Хентебесирам и злобным духам, и делать себе ритуальное харакири сейчас, чтобы очиститься от этой гнили, уж извините, не планирую.

      – Вы что, предлагаете моей дочери убить себя? – С лица мамы схлынула краска, а спустя мгновение на щеки плеснуло румянцем негодования. – Сумасшедшая!

      Казимира покачала головой:

      – Ты искажаешь мои слова, Мария. Ты спросила, как снять проклятие. Я ответила. Нужен или потомок проклявшей вас ведьмы, или же Анна добровольно должна уйти из жизни. Но можно просто продолжать с ним жить. До этого ведь как-то жили.

      Вот именно, как-то. Абы как и все не так.

      – Анечка, пойдем отсюда. Не могу больше это слушать! – Схватив перекинутую через спинку стула сумочку и остервенело сжав в руке витую ручку, мама в последний раз испепелила, изрешетила, заморозила ведьму взглядом и пулей выскочила в прихожую.

      А я замешкалась, не зная, с какой стороны подступить к разговору о драконьем мире.

      – Подойди-ка, милая, – видя, какая каша варится у меня в голове, ласково позвала Казимира и взяла за руки.

      Сухие ладони с тонкой, будто прозрачной кожей накрыли мои. Не по возрасту ясные глаза колдуньи померкли под набрякшими веками, и мне почудилось, что время остановилось. Не слышно было ни звука. Мама перестала возиться в прихожей, ворчать и ругаться, натягивая грязные сапожки. Даже старые ходики на стене замолкли. Только сосны за окнами продолжали свою заунывную песню.

      – Сильная магия. Та, которой тебя вернули обратно. Не земная. Плата за нее – годы жизни. А какие годы ты хочешь отнять у девяностолетней старушки? – вздохнула ведунья. – Прости, Анечка, не смогу тебе помочь. И не знаю, кто сможет, – разочаровала, предвосхищая уже готовый сорваться с губ вопрос. – В нашем мире магию не признают, поэтому нас, истинных магов, осталось мало. Мы вырождаемся. Люди забывают о силе, сила забывает о них.

      – Аня! Ты скоро там? – это ожила мама.

      – Иду! – крикнула и принялась рыться в своем бездонном бауле в поисках кошелька.

      – Извини, что не сумела разрешить ни одну из твоих проблем.

      – Ну, вы хотя бы были со мной честны, – положила несколько купюр на стол, придавив их вазочкой с плюшками.

      – А вообще… – вдруг оживилась колдунья. – Не уходи, Анечка. Погоди!

      Казимира скрылась в соседней комнате, чтобы вернуться спустя минуту с ярко-синим самоцветом, который вложила мне в руку.

      – Носи у сердца. Повесь на цепочку или вот в кармашек блузки положи. Носи и думай о том, к кому оно, сердце твое, так рвется.

      – И что, – выдохнула взволнованно, – этот камешек поможет увидеться с ним снова?

      Глупость, конечно, но в тот момент мне отчаянно хотелось в нее поверить.

      Пожилая женщина улыбнулась, не то загадочно, не то грустно:

      – Магия не всесильна, милая. И простых решений для таких сложных проблем вроде твоей не существует. Но надеюсь, тебе станет легче.

      Снова