Укрощение зверя. Василий Головачев

за каждым из нас.

      – Так уж и за каждым, – не унимался монах.

      Водитель «Пурги» вдруг выбросил в его сторону сжатый кулак, и бородача словно ветром отнесло на несколько метров назад, так что он не удержался на ногах, завяз в сугробе.

      – Еще кто-нибудь вякнет, – раздался хрипло-шипящий голос, – пасть порву!

      Толпа монахов и прислужников Храма попятилась.

      – Наместник здесь!

      – Черный Вей!

      – Правая рука Господина… – послышались голоса.

      – Поехали, – бросил водитель, облик которого так и не удалось никому разглядеть в свете луны.

      Хрис уселся рядом с ним, захлопнул дверцу. Монахи-сопровождающие устроились в кабине. Вездеход сорвался с места и, вздымая снежную пыль, понесся через озеро к его западному краю, где в двадцати километрах начинались пригороды Новгорода.

      Сбитый с ног монах заворочался, сел, вытирая ладонью снег с лица, с трудом встал. Никто не протянул ему руки.

      Снегоход превратился в точку, исчез на снежно-ледяном торосистом поле.

      Лишь тогда служители культа Морока задвигались, заговорили и отправились по своим следам обратно в лес. Каждому из них предстояло самостоятельно добираться до окружавших озеро деревень, а кое-кому и гораздо дальше.

      Луна вышла из-за туч, озарила опустевшую ледяную гладь озера.

      Затем из кустов на берегу выглянула светлая волчья морда, сверкнули янтарно-желтые глаза. Волк постоял немного, вытянув морду вперед, глядя на озеро, и бесшумно канул во тьму.

      Глава 3

      Другая сила

      Поздно ночью в окошко старенькой избы на окраине села Вербного Новгородской губернии постучал какой-то путник.

      Спустя мгновение в избе мелькнул огонек. Сама собой отворилась дверь избы. Путник оглянулся на кого-то, сказал тихо:

      – Жди здесь.

      В кусты под забором юркнуло светлое пятно, сверкнули прозрачные волчьи глаза.

      Путник бесшумно шагнул в сени, аккуратно прикрыл за собой дверь.

      В горнице его ждал небольшого роста пожилой мужчина с абсолютно лысой головой, но с усами и седой бородкой, в длинной белой рубахе до пят.

      – Здрав будь, Всеслав.

      – Храни тебя Род, Георгий.

      Волхв Новгородской славянской общины и Витязь Оберега общин, или, как можно было назвать эту службу по-новому, «оперработник службы вечевой безопасности Рода», пожали друг другу руки, и хозяин кивнул на стол, застеленный чистой скатеркой, на котором в простом подсвечнике стояла свеча.

      – Присядем.

      Гость, снявший ботинки еще у порога, снял зимнюю куртку, шапку, повесил на вешалку, прошелся по теплым половикам, сел на массивный деревянный табурет. Хозяин принес крынку с молоком и кружки, налил себе и гостю, сел сам. Выпили по полкружки, прислушиваясь к тишине ночи. Всеслав не спросил, почему гость прибыл в столь неурочный час, словно это было в порядке вещей, а Витязь, налитый внутренней силой, позволяющей ему легко справляться с морозом, не торопился начинать разговор. Допил молоко, поставил