Двойной удар по невинности. Стелла Грей

занимался тем же и, как назло, не мог вспомнить ни одной.

      – Елена Успенская, – гордо возвестила матушка. – Внучка почтенной баронессы Лихтенштайн, которая после смерти фрау получит все ее огромное состояние.

      – Шайсе! – я выматерился вслух, чего не позволял себе при родителях никогда. – Да вы с ума сошли! Вы хотя бы видели это недоразумение?!

      В памяти всплыло красноволосое и пирсингованное чудище с черепами на майке. Курящее, танцующее стриптиз в русских клубах, говорящее с кошмарным акцентом и имеющее совершенно невыносимый характер. Как она меня обозвала? Фашистом?

      – Нет, мы ее не видели, – ровно отозвался отец. – Но это совершенно неважно. Конечно, ее немного подпортило русское воспитание, но немецкую породу ничем не перебить. Но что самое главное, тебя, Клаус, видела ее бабушка и одобрила ваши с братом кандидатуры в качестве женихов.

      – А меня-то за какие заслуги? – Кажется, такое отношение зацепило даже Дитриха.

      – Ни за какие. Вы с Клаусом близнецы, и фрау Хильду полностью устроила ваша внешность. Ей плевать, кто из вас женится на ее внучке, лишь бы немец, аристократ и чтобы фамильное состояние после ее смерти не было увезено в Россию или, того хуже, разбазарено попусту.

      Вот так практично, цинично и с немецкой прагматичностью родители решили устроить нашу с братом личную жизнь.

      – А больше баронесса Лихтенштайн ничего не хочет? – В моем голосе проступили несвойственные мне раздражение и язвительность.

      – Разумеется, хочет, – спокойно ответил отец. – Гарантий продолжения рода, а именно правнуков. Ее условия сотрудничества с нашей семьей весьма прозрачны: все имущество в качестве приданого отпишется тому, кто женится на Елене и сделает ей ребенка в течение года. Чуть позже к этому мы приложим титул, дом и фамильный бизнес. Весьма выгодное вложение сил, сыновья мои.

      В моей душе все кипело. Хотелось встать и уйти из ресторана сейчас же. Я уже порывался это сделать, когда пришла официантка и поставила передо мной дымящуюся порцию сосисок и пиво.

      – Вы не находите странным, – хищно вонзая вилку в еду, произнес я, – жениться в двадцать первом веке по указке родителей на первой встречной? Вы серьезно хотите заставить одного из нас связать жизнь с… этой, – я попытался найти подходящие слова, – Еленой?

      – Никто и не заставляет вас связывать с ней жизнь, – в разговор вновь вступила мать и произнесла слова, которые от нее я ожидал услышать меньше всего: – Хранить верность до гроба тоже не обязательно! Свяжите с ней только документы и первенца, большего от вас никто не требует.

      За столом повисла тягостная пауза. Я отложил приборы в сторону, а аппетит пропал окончательно, к пиву же я и вовсе не притронулся.

      Мои родители хотели, чтобы мы с братом не просто переспали с поганкой, а сделали ей ребенка и надели обручальное кольцо на палец. Воображение быстро представило ее рядом со мной у алтаря. Изящную фигурку, обтянутую белым тонким кружевом платья, соблазнительные изгибы ее тела, упругую грудь, перетянутую