Подарок инкассатору. Евгений Константинов

лицом, можно сказать, смотрел тупо. Этот «отупелый» взгляд Виктор выработал опять же, служа на заставе, когда приезжающий время от времени из пограничного отряда особист расспрашивал его о службе и сослуживцах.

      – Ну, и что ты скажешь? – Джон Маленький расправил листок на столе и ткнул в него пальцем.

      Не торопясь отвечать, Виктор запихнул в рот кусочек торта и скосил глаза на чудесную страничку. Картинка на ней была абсолютно безобидной – обычное крыльцо с четырьмя деревянными ступеньками и козырьком, к балке которого был привязан обрывок веревки.

      – Что молчишь? – не вытерпел Джон.

      – Жую, – выдавил из себя Виктор, едва не поперхнувшись.

      – Ну да, ну да! – Джон хлопнул ладонью по столу. – Жует он!

      – Чего орешь-то? – спросил Виктор, наконец запив суховатый торт чайком.

      – Карма, а ведь я тебя узнал тогда ночью, в воскресенье! – еще больше повысил голос водитель. – Когда ты шел к магазину, напротив которого сам же этот листочек выбросил!

      – Если узнал, чего ж не остановился, не прихватил? – усмехнулся Виктор. – Или какой свой интерес имел?

      – Интерес? Да, заинтересовало меня, с какого это перепуга наш товарищ Козлов вдруг не по-козловски себя повел? Но и ты весь маршрут был каким-то странным, все чего-то рисовал в своем блокноте и почему-то странички из этого блокнота вырывал и в окошко выбрасывал.

      – И чего? – У Виктора вдруг возникло жгучее желание схватить со стола чайник с еще не остывшей водой и треснуть этим чайником Джона Маленького по балде.

      – Чего – чего? – Водитель подмигнул хозяину квартиры и аккуратно взял из коробки еще один кусочек торта. – Заинтриговал ты меня – вот чего. И не напрасно заинтриговал-то. Подобрал я листок, который ты выбросил, а на нем никакого рисунка-то и нет. Но я же не дурак. Приехал домой, на этот листочек накрошил меленько грифеля от простого карандаша, крошечки аккуратно растер, и рисунок восстановился. А на нем, вот на этом самом крыльце и на этой самой веревке, – Джон ткнул пальцев в страничку, – висит человек – очень похожий на товарища Козлова… А? Что скажешь, Карма?

      – Не вижу никакого человека. – Виктор протянул руку к страничке, но Джон прижал ее ладонью к столу.

      – В том-то и дело, что, когда я проснулся и еще раз на рисунок посмотрел, никто в петле уже не болтался и веревка оказалась перерезанной. Как такое может быть?

      – Так ты, наверное, сам взял ластик и этого повешенного стер, – пожал плечами Виктор.

      – А вот и ни фига!

      – Что – ни фига? Водочку-то, оставленную товарищем Козловым, перед сном выпил? Вот и не запомнил, что по пьяни делал.

      – У меня дома и ластика-то нет! – закричал Джон. – Чем я мог стереть?

      – Да чего ты ко мне привязался? – тоже вспылил Виктор. – Ему что-то там мерещится, а я здесь при чем?

      – Вот это крыльцо и повешенного ты рисовал?

      – Я.

      – А зачем? Зачем ты повешенного товарища Козлова нарисовал?

      – Джон,