Лучшие повести для девочек (сборник). Лидия Чарская

с вами, дети…

      – Расстаться? – ахнул весь класс в один голос. – Расстаться навсегда! За что? Разве мы обидели вас, дуся? За что вы бросаете нас? – раздавались здесь и там печальные возгласы седьмушек.

      Потерять горячо любимую фрейлейн нам казалось чудовищным. Многие из нас уже плакали, прижавшись к плечу подруг, а более сильные духом осаждали кафедру.

      – Но, Frä ulein-дуся, – говорила Нина, встав за стулом нашей любимицы, – зачем же вы уйдете? Разве мы огорчили вас?

      Глаза Булочки уже начали разгораться.

      – О нет! Вы были всегда милые, добрые детки, – ласково потрепав по щечке княжну, произнесла она, – я вас очень, очень люблю и знаю, что вы не огорчите вашу сердитую Fräulein, но другие находят, что я очень слаба с вами и что вы поэтому много шалите.

      – Я знаю, кто это сказал… У-у! Это проклятый Пугач, это Арно! – пылко воскликнула княжна.

      – Wie kannst du so sprechen (как ты позволяешь себе так говорить)?! – строго остановила ее фрейлейн и, сильно нахмурясь, добавила: – Вы должны уважать ваших классных дам.

      – Мы вас уважаем и очень любим, Fräulein, дуся! – вырвалось, как один голос, из груди тридцати шести девочек.

      – Да, да, знаю… я тронута, спасибо вам, ich danke sehr für ihre Liebe (благодарю вас за вашу любовь), но вы не меня одну должны любить, у вас есть еще другая дама – m-lle Арно…

      – Мы ее ненавидим! – звонко крикнула Бельская и юркнула за спины подруг.

      – Стыдись, Бельская, так отзываться о m-lle Арно, твоей наставнице. Она заботится о вас не меньше меня. Она строгая – это правда, но добрая и справедливая, – усовещивала Кис-Кис.

      – А за что она Запольскую с доски прошлый месяц стерла? – не унимались девочки. – А почему Нюшу в прием не пустила? Иванову за что в столовой поставила?..

      – Ну, Иванова стоит, – серьезно произнесла Нина, недолюбливавшая Иванову.

      – Ну довольно, genug! Что делать, что делать, расстаться нам с вами все-таки придется, – покачала головою добрая фрейлейн.

      – Нет, нет, мы вас не пустим, мы знаем, что на вас наябедничали и Maman, верно, что-нибудь вам неприятное сказала, а вы и уходите! Да, да, наверное!

      Бедная немка не рада была, что допустила этот разговор.

      Тихая и кроткая, она не любила историй и теперь раскаивалась в том, что посвятила пылких девочек в тайну своего ухода из института.

      А девочки волновались, кричали, окружили фрейлейн, целовали ее по очереди и даже по нескольку сразу, так что чуть не задушили, одним словом – всячески старались выразить искреннюю привязанность своих горячих сердечек.

      Растроганная и напуганная этими шумными проявлениями любви, Кис-Кис кое-как уговорила нас успокоиться.

      Весь остаток дня мы всеми способами старались развлечь нашу любимицу. Мы не отходили от нее ни на шаг, рано выучили все уроки и безошибочно, за некоторым разве исключением, ответили их дежурной пепиньерке, и наконец, тесно обступив кафедру, старались своими незатейливыми детскими разговорами занять и рассмешить нашу любимую немочку. Краснушка, самая талантливая в подражании, изобразила в лицах, как каждая из нас выходит отвечать уроки, и