Приговор некроманту. Владислав Жеребьёв

эксперт по гематомам не сможет связать его плохое состояние с моей персоной. С другой стороны, все отлично знали склочный характер комдива, а о его злопамятстве ходили легенды. Слышал я, что какой-то офицер перешел ему дорогу, по пустяковому делу вроде распределения материальной части. Старик настолько озлобился, что тот парень до сих пор ходит комвзводом в каком-то далеком гарнизоне на границе географии.

      Можно было, конечно, показать характер и зубы, однако я отлично понимал, что мы в разных весовых категориях. С другой стороны, было много примеров того, как мои бывшие однополчане устраивались на гражданке. Один открыл частное охранное агентство, купил достойную машину и даже завел молодую любовницу. Другой уехал в Европу и, кажется, работал телохранителем у какого-то певца или музыканта. Наш брат за рубежом котировался, но я не помнил, чтобы оба моих товарища выражали восторг по поводу их нынешнего состояния…

      От грустных мыслей меня отвлек влетевший в курилку Петров, командир взвода в моей учебной роте.

      – Кот, спасай! – Рухнув рядом, старший лейтенант бесцеремонно вытащил из моего кармана сигареты.

      – Курева нет? – меланхолично поинтересовался я, простив Петрову эту наглость.

      – Хуже. Командир ставит руководителем стрельб, а мне вот как надо раньше из части свалить. – Для убедительности старлей провел пальцем по тому месту, где у него располагался кадык. – Теща приезжает, в аэропорт надо позарез. Если я ее с чемоданами не встречу, то Маринка моя меня с потрохами съест.

      – А документы в РАВ?

      – Да пустографки, – просиял Петров. – Впишешь себя, и всего делов, а я за тебя в караул пойду.

      – Дважды.

      – Кот! Без ножа режешь.

      В принципе на вечер планов у меня особых не было. Машину я не водил, так что, уехав на дальнее стрельбище, я опаздывал на последнюю маршрутку до города, а заливать горе водкой я и в расположении мог. Опять же, было время подумать обо всем хорошенько.

      – Либо два караула, либо со своей Маринкой будешь объясняться, – пошел я с козырей.

      – Ладно, – обреченно махнул рукой Петров, а потом, гоготнув, убежал.

      Стрельбы были вечерние, и времени для оформления документов у меня имелось предостаточно. Заскочив в гарнизонный дом офицеров и став бедней на тридцать рублей и богаче на стакан растворимого кофе, а потом заглянув и на склад ракетно-артиллерийского вооружения, я оформил все бумаги, и к семи вечера, на двух «Уралах», набитых бойцами, мы отбыли на дальний полигон.

      По поводу раздумий я ошибся. Обстоятельства нагнетали меланхолию и упадническое настроение и вот-вот грозили перерасти в депрессию со всеми вытекающими, так что я как будто бы и тут был, и где-то далеко, от этого балагана с его достоинствами и недостатками. Тряская дорога по танковым колеям тоже настроения не прибавила. Водители шли, как могли, ровно, но даже они не сумели спасти меня от зубодробительной джиги. Сидя в кабине справа от водителя, я подскакивал на сиденье и тихонько матерился. Бойцам в кузове