Обет мести. Ратник Михаила Святого. Алексей Соловьев

что ль, намедни перед князем с татарином дрался?

      – Откуда знаешь?

      – Слухом земля полнится. Жаль, не прикончил.

      – Жаль…

      – Домой сбегать хошь?

      – И домой тоже. Но вначале на пленных татарских глянуть. Знакомая одна там должна быть.

      Видимо, десятник уже знал про порубанный полон. Лицо его моментально острожало. Вой протянул руку-лапу:

      – Ярославом меня кличут. Коль помощь кака потребуется, скажи, парни подсобят. Делай свое дело.

      – Иван, – ответил на рукопожатие молодой парень. – Спасибо. Я постараюсь обернуться быстро. Батю еще навещу, и назад.

      Дружинник долго смотрел вслед уходящему с княжьего двора смерду. Огладил коротко остриженную бороду. И неожиданно долбанул изо всех сил боковую окосячку двери:

      – Доколь терпеть все это будем, Господи?! Доколь?!!

      Глава 8

      Десятка полтора уцелевших от татарских сабель бывших пленников толпились в грязных одеждах в углу княжьего двора. Их уже сытно покормили, и теперь какой-то слуга князя подробно расспрашивал, кто откуда родом и каким ремеслом владеет. Любани среди них не было.

      С замиранием сердца Иван приблизился и, заметив сидящего чуть поодаль седого старика, подсел к нему.

      – Здравствуй, отец. С избавлением тебя!

      Оказавшийся не таким уж и старым мужик повернулся и близоруко прищурился.

      – Спасибо, мил человек. Не чаял уж и вживе остаться. Сам не знаю, как ноги на улицу вынесли. Гоняться же они, ироды, не стали. Видать, спешили поскорей от греха своего подальше убраться.

      – Ты давно в полоне у них был, отец?

      – Почитай, два года уже. Как под Нижним меня арканами схватили окаянные, так и таскали за собой. Узнали, что ковалем всю жизнь у горна простоял, пощадили. Так и мастерил им подковы, гвозди, для стрел наконечники ковал…

      Услышав эти слова, Иван встрепенулся:

      – А сами стрелы нойонам кто делал?

      – Я ж и делал. Наука нехитрая, было б дерево хорошее, прямослойное.

      – Для охоты тоже?

      – И для охоты. На птицу покороче, чтоб бой послабже был, чтоб не навылет стрела шла. На сайгу аль вепря обычные, длинные. Только перо им охрой подкрашивал, чтоб отличить можно было.

      – Отличить?..

      Старик насмешливо глянул на молодого собеседника.

      – Ну да! Они когда кучей в степь али на болота выезжают, хвастают друг перед другом, кто складней выстрелил. А как узнать, где чья стрела? Вот и метят каждый по-своему. Эти – красным. Тебе что ж, в невидаль это?

      Иван не ответил.

      Из толпы окликнули:

      – Славко! Дед Славко!! Иди сюда, коваля ищут.

      Старик поднялся, но Иван его удержал за ветхий рукав:

      – Еще один вопрос, отец…

      – Погодь, сейчас вернусь. Негоже княжьего человека ждать заставлять.

      Он действительно беседовал недолго, то и дело согласно кивая. Уже через пять минут вновь присел рядом с Иваном. Достал из кармана портов краюху хлеба, надкусил, сладко зажмурился:

      – Отвык уж от хлебца-то