Великий Мао. «Гений и злодейство». Юрий Галенович

исчезла. Конечно, Цзян Цин и остальные понимали, что их разговор все равно прослушивался.

      – Мама, это товарищ Ван Цзинцин. Мы с ним знакомы уже более полугода. Сегодня я привела его, чтобы вы на него посмотрели.

      – Здравствуйте, – Ван Цзинцин отдал честь. Он не знал, как теперь называть Цзян Цин. По имени – невежливо. Товарищем – неудобно. Не мог он называть ее и как Ли Нэ «мамой». И пока никак не назвал.

      – Так. Подойди, погляжу. – Цзян Цин заинтересовалась, она рассматривала и расспрашивала его.

      Он отвечал на вопросы и особенно подчеркнул такую деталь:

      – В свое время в Яньани я служил во внешней охране Цзаоюаня (то есть «Финикового сада», резиденции Мао Цзэдуна. – Ю.Г.). Однажды председатель вместе с вами и Ли Нэ прогуливался вдоль реки Янь и проходил мимо меня. Я отдал честь председателю и вам. Председатель сказал мне: «Устал, молодой товарищ?»

      – Правда? – Цзян Цин спросила: – А сколько лет тебе тогда было?

      – Шестнадцать лет.

      – А, ты из дьяволят! Мне нравятся люди из охраны. Они надежные, твердые, дисциплинированные. Не похожи на этих интеллигентов. Те все мягкотелые. – И тут Цзян Цин перешла на другую тему, заговорила о том, что ее волновало, высказала мысли, которыми она тогда жила: – Ни в коем случае не следуйте примеру Хуа Гофэна и Ван Дунсина. Уж как в свое время председатель Мао пестовал их, да и они тогда с уважением относились к нему. Никак не думала, что тело председателя еще не успеет остыть, а они поднимут руку на человека, близкого председателю. Вот уж поистине люди типа Хрущева!

      Ван Цзинцин выслушал эти слова и не решился ничего сказать. В то время Хуа Гофэн и Ван Дунсин уже потеряли власть, однако высказывания Цзян Цин, строго и официально говоря, член партии должен был рассматривать как «реакционные измышления».

      – Ли Нэ, кто сватал?

      – Товарищ Ли Иньцяо и его жена, тетя Хань Гуйсинь.

      – Это достойные люди. В наше время хороших людей не так уж и много.

      – Старина Ван, как тебе понравился Сяо Юй?

      – Мне он очень приглянулся. Смышленый мальчик.

      – Сейчас при тебе ему будет хорошо, потому что теперь он даже меня не слушается, – сказала Ли Нэ. – Это хорошо. Ребенку трудно. Без отца его могут обидеть.

      – Будьте покойны, я не дам его обижать. Чем ребенок виноват!

      – Я спокойна, – кивнула Цзян Цин. – А чем ты любишь заниматься на отдыхе?

      – Я люблю стрелять по мишеням и занимаюсь каллиграфией.

      – В следующий раз приходи и приноси свою каллиграфию. – Цзян Цин была знатоком в этом деле.

      Затем Цзян Цин обратилась к дочери:

      – Ли Нэ, меня тут в Циньчэн притесняют мелкие, ничтожные людишки. Напиши от меня письмо в адрес нового ЦК партии, потребуй, чтобы они немедленно выпустили меня, или уж, по крайней мере, они должны заменить тех людишек, которые меня терзают.

      – Это… Такое письмо мне несподручно писать. Напиши его все-таки сама. – Ли Нэ запиналась.

      – Что? Даже