Тогда придите, и рассудим. Владимир Михайлов

– миллион. Спустились к себе и опять уткнулись в снимки. Эксперимент все еще продолжался. Решили, наверное, догнать массу до круглого числа, до подкритической. Ну, их дело. Прошел еще час, полтора…

      – Форама!

      – Аюшки?

      – Ты на распады обращаешь внимание?

      Полураспад у нефорамия (так они, не без иронии, называли между собой никак еще не нареченный элемент) измерялся столетиями, но какие-то из синтезированных атомов, естественно, взрывались уже сейчас, и на снимках это фиксировалось.

      – Само собой. А что?

      – Или у меня в голове искривление пространства, или… У нас еще час времени; давай-ка заглянем в позавчерашние материалы.

      – Зачем?

      – Скажу.

      Он вытащил из шкафа несколько сот снимков, лежавших в хронологическом порядке. Перебирая, стали сравнивать.

      – Видишь? Раз, пусто, пусто, пусто… Теперь вчерашние: раз, раз, пусто, раз. Это уже не вероятностный разброс, а?

      – Что же по-твоему: ускорение распада? И в таком темпе?

      – Смотрим, смотрим дальше!

      Они перебрали все снимки.

      – Видишь? Тенденция не только сохраняется, но впечатление такое, что вчера к вечеру распад стал сильнее, вчера утром чуть ослаб, а потом снова стал нарастать – все больше и больше.

      – Интересно… А качества среды не могут меняться с такой периодичностью?

      – Ну что ты! Среда абсолютно стабильна, за это я ручаюсь.

      – Может быть, колеблется уровень питания и потому среда варьирует?

      – Проверим. Хотя вряд ли: у нас же своя силовая установка. Но посмотрим.

      Посмотрели ленту записи параметров питания. Нет, все в порядке, ровная, идеальная площадка.

      – Давай-ка запустим в машину, пусть даст точную зависимость распада от времени, коэффициент нарастания, уменьшения… – Форама подошел к пульту, но тут же вернулся. – Там все застолблено до утра. Если «весьма срочно», то можно было бы еще успеть до шабаша.

      – Кто же, помимо шефа, даст «весьма срочно»?

      Они поглядели в сторону двери. Шеф был в эксперименте, естественно: может быть, его-то имя и наклеят на новый элемент, тут волей-неволей полезешь в наблюдательную. Рискнуть от его имени? Самоволия старик не одобряет. Весьма чувствителен к своим прерогативам.

      – Да ладно, – сказал Цоцонго, – не так уж и горит. Просто интересно. Ну, досмотрим до конца: что было вечером и ночью.

      Ночные снимки показали некоторое ослабление – однако не до того уровня, какой был прошлой ночью. А сегодняшних утренних снимков здесь еще не было. И не будет, пока эксперимент не завершится.

      – Они там что, решили до утра сидеть?

      – Дело хозяйское, – Форама пожал плечами. – Я, например, не намерен. – Он усмехнулся. – Меня ждут.

      – А-а… Ну, желаю успеха.

      – А ты?

      – Да тоже поеду. Спать. Вчера пересидели, играли в «мост». Заеду отсюда на корт, постукаю по мячику и – до утра.

      – Поспи и за меня.

      – Мне и самому-то не хватает.

      – Злобный