.

определять, а затем присваивать оценки происходит из дуальной природы ума, далее ум привязывается к ним и оперирует уже только ими. И наше «я» чувствует себя в безопасности. Ум по природе обладает склонностью цепляться за всё, что порождает или что пробегает мимо, – за мысли, шаблоны мыслей и поведения (мы называем их привычками) и за присвоенные оценки. Это называется привязанностями ума и является его неотъемлемой чертой. С этой чертой необходимо разбираться, потому что, пока мы привязываемся, ни о какой свободе не может быть и речи – мы всё время будем в плену определений и оценок. Следовательно, необходимо овладевать состоянием непривязанности. И сразу же возникает вопрос:

      Как не привязываться к своим мыслям?

      Научитесь видеть, как вы определяете и порождаете ассоциативные цепочки. Допустим, вам в руки попала какая-то незнакомая вещь. Вы долго к ней присматриваетесь, исследуете её, пока не скажете: «Я назову её так-то, и она будет служить мне для того-то». Вы определили её, назвали, и теперь, что бы ни случилось, при малейшем взгляде на неё, при воспоминании о ней у вас в уме будут возникать её название и функции, для которых она предназначена. В других случаях вас знакомят с вещами, называя и описывая их функции, и всё это вы запоминаете.

      Ассоциативные цепочки рождаются по мере того, как вы общаетесь с вещами и понятиями. Это ассоциации, которые они у вас вызывают. Например, при слове «яблоко» у вас будут возникать ассоциации типа: «Аромат, базар, юг, Крым, море, пляж». Это и есть ассоциативная цепочка – когда одно понятие или слово вытягивает за собой следующее или когда поднимается вся информация, связанная с каким-то понятием, явлением или вещью. По сути дела, ассоциативные цепочки – это определения.

      Когда-то очень давно я работал в одном институте, и вместе со мной работал человек, который страдал остеохондрозом. Приступы случались примерно раз в полгода, но болезнь его скручивала так, что он пошевелиться не мог. В промежутках между приступами он занимался зарядкой, подтягивался на турнике, короче, делал всё необходимое, чтобы как-то вылечиться, но ничего не помогало.

      Всё это происходило на моих глазах, и я подробно выспрашивал у него и у других, что такое остеохондроз.

      Одновременно с этим у меня стало побаливать в районе шеи. Я тогда занимался йогой, поэтому предположил, что боль, может быть, вызвана тем, что я слишком сильно тянулся.

      Жизнь текла своим чередом, пока в один прекрасный день, когда у меня опять заболело в области шеи, я вдруг не подумал: «Слушай, так это у тебя остеохондроз!» И тут меня так вдарило! Мало мне не показалось. Я неделю не мог пошевелиться и еле-еле выкарабкался из этого состояния. Название и все имеющиеся в наличии ассоциации сработали на всю мощь.

      С одной стороны, безопасно жить, когда определяешь, а с другой – мы всё время попадаем в ловушку определений. С тех пор я предпочитаю иметь дело с болью, а не с названиями и определениями, а если и приходит на ум какое-то название болезни, то оно скользит по поверхности