Золотой конь Митридата. Ольга Баскова

Если пленных было слишком много и крови жертв хватало с избытком, оставшимся несчастным они отсекали головы мечами, приносили их домой и насаживали на колья, выставляя на всеобщее обозрение. Голова бедняги с этих пор служила оберегом – стражем дома.

      Нападения тавров на иноземцев проходили по разным сценариям. Они не только атаковали потерпевших кораблекрушения, но и сами провоцировали их, зажигая фальшивые огни. Судно спешило на них, как мотылек, мечтая укрыться от непогоды в уютной гавани, но вместо этого налетало на скалы. Несчастные не успевали опомниться, как их атаковали тавры. Шансов спастись ни у кого не было. Грозное племя считало каждого захватчиком и приговаривало к смерти. Иногда они вступали в морской бой и всегда побеждали, потому что брали количеством. Вот почему редкие храбрецы-капитаны, отваживавшиеся на путешествие в Херсонес, вооружались до зубов. Одного такого капитана, не раз побывавшего в Тавриде и оставшегося невредимым, и разыскал Тирибаз на берегу моря, где стройный загорелый седобородый человек в длинном льняном хитоне с широким поясом внимательно следил, как матросы штопали парусину и смолили канаты. Занятый своим делом, мужчина не заметил подошедшего к нему Тирибаза.

      – Здравствуй, Аной, – поприветствовал его наставник Митридата. – Ждешь попутного ветра? Я вижу, твой «Коринф» готов бороздить моря. Прекрасное судно. Так и любовался бы им целый день.

      – Да, мое судно – лучшее на побережье, – гордо отвечал грек, и ему было чем гордиться. Аной владел тримерой и назывался не капитаном, а триерархом. Тримера имел три яруса весел, и для последнего дополнительно прорезали отверстия в борту судна. Наиболее сильные гребцы – граниты – сидели в верхнем ряду, в среднем помещались зигиты, а в нижнем – таламиты. Флейтист поддерживал ритм, командовал гребцами гортатор. Такие корабли славились своим экипажем – в нем могло быть двести человек, а еще подводным тараном, служившим продолжением киля и представлявшим собой железный наконечник. Он свободно мог обрубать в бою весла вражеских судов.

      – Возьмешь меня и моих спутников до Херсонеса? – поинтересовался Тирибаз, поглаживая шрам. Аной задумался. Он был не только хорошим мореплавателем, но и прекрасным купцом.

      – Что дашь? – спросил он быстро и пристально посмотрел в серые глаза старого знакомого. Воин позвенел в кармане монетами, оставшимися от горного похода, но этот звук не произвел на Аноя никакого впечатления.

      – Маловато, – решил он. – Путешествие опасное.

      Тирибаз наклонился к его уху, прикрытому длинными седыми прядями.

      – А если я попрошу тебя перевезти царя?

      Аной вздрогнул:

      – Царя? Но какого?

      – Нашего Митридата, сына Эвергета, – пояснил воин. – Если до тебя долетали какие-то вести, ты слышал, что Эвергет почил, причем ему помогла это сделать любимая женушка. Сейчас она опекунша несовершеннолетних детей, двое из которых – Митридат и его брат – коронованы