Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром. Дмитрий Хван

Не сдюжите! Побьют вас вскорости.

      – О чём ты? За что парня убил, сволочь?

      Елисей молчал. Сазонову передали котомку, которую тот уже закинул в лодку.

      – Обыскать его! – приказал Вячеслав.

      – Одёжу с его сымите, может он заховал в подкладку чего, – раздалось из толпы казаков.

      Сазонов подошёл к стоящему в одном исподнем преступнику.

      – Ты расскажешь нам что-нибудь?

      Елисей безучастно молчал.

      – Повесить, – коротко бросил Вячеслав и, развернувшись, пошёл в посёлок.

      Казаки одобрительно загудели.

      Начальство посёлка было окончательно запутано дикой выходкой одного из гостей, выдавшего себя за друга и якобы заинтересованного в них человека. Теперь стоило подумать, что ожидать от остальных посланников с Руси. После случая с Елисеем их тут же изолировали, и если боярские дружинники не противодействовали этому заключению, то Никита и люди его отца отчаянно сопротивлялись тому, чтобы их заперли в башенный погреб.

      – Это душегуб от Судакова Анисима, не наш человек! Мы не в ответе за его деяния! – кричал Никита запиравшим его в погребе морпехам.

      – Что делать будем, Андреич? – спросил Сазонов начальника посёлка, наблюдая, как могучий ефрейтор накладывает запор на люк погреба. И тут же сам себе ответил: – Чую, хана настанет с такими гостями. Как котята слепые. Разведку бы замутить.

      – Откуда её взять-то, – удивился Вячеслав, – да и кто в разведку пойдёт? Мы же как белые вороны! Или ты казачков хочешь использовать?

      – Я бы не стал на них полагаться, – ответил Сазонов.

      – А Кузьма?

      – А что он? Он с Хрипуновым на ножах – ты это имеешь в виду?

      – Ну да, думаешь, тоже не стоит доверять?

      – Думаю, что рано ещё, Андреич. Так что пока мечты и только. Со временем всё придёт, а пока нам только тыркаться. Опытным путём, – невесело усмехнулся майор.

      В котомке Елисея ничего особенного не нашли – кое-какие припасы да всякая мелочь личного характера. А вот распоротая подкладка кафтана явила на белый свет небольшой кожаный свёрток со скрученными листами плотной бумаги внутри. Прочитать что-либо было абсолютно невозможно – писавший Елисей использовал тайнопись, сущую китайскую грамоту. Сазонов предложил испытать Никиту – он, будучи представителем этой группы, должен знать, как прочесть подобную вязь.

      Никита, борясь меж своим уязвлённым самолюбием и возможностью пригодиться этим странным людям, сначала дал выход скопившимся эмоциям и лишь потом, успокоившись и справившись о состоянии отца, сказал, что готов помочь. Однако прочесть он смог далеко не всё, расшифровке поддались лишь пара листов, остальное и для Никиты стало неодолимым препятствием.

      – Ну говори, о чём он пишет?

      – То, что я смог прочесть… Пишет о дороге до Ангары, острожках, количестве служилых людишек. О геройстве своём пишет.

      – Интересно, хм. А дальше что? – поинтересовался Вячеслав.

      – А далее не мочно мне прочесть, однако мыслю, что о вас пишет, – пожал плечами Никита.

      – Логично.