Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина. Джосайя Бэнкрофт

мять и щипать собственное лицо, а потом, шатаясь, побрел к двери, через которую вошел Сенлин.

      Улучив минуту, Сенлин бросился к Пинингу. Ему пришлось прижаться ухом к ковру, чтобы разглядеть хоть часть лица несчастного под густыми потеками крови. Глаз Пининга сосредоточился на Сенлине, и Оскар Шоу сумел выдавить из себя слабую и беззащитную улыбку. Он был жив. Это обнадежило Сенлина. Он жив! Конечно жив – ведь это всего лишь театр. Точнее, грубое подобие театра, но ведь все эти люди не сняли с себя человечность, как костюм, сменив его на сценические наряды. Главное сейчас – приостановить пьесу и заняться раной Пининга. Сенлин не раз видел, как мальчики разбивают головы на школьном дворе, и, хотя крови проливалось очень много, раны никогда не бывали смертельными.

      Пол задрожал от тяжелых шагов, и закричала женщина.

      Сенлин поднял глаза и увидел, как Мейфэр несется через комнату. Он снял со стены саблю и держал ее двумя руками, как знамя на поле боя. Но не было ни знамени, ни поля боя. Был только раненый бухгалтер в костюме, распростершийся на ковре с орнаментом пейсли.

      Мейфэр, свирепо охнув, вонзил саблю Пинингу между лопатками.

      Пининг выгнулся, словно намереваясь уползти, и стало видно, что сабля прошла через него насквозь и воткнулась в пол. Он дважды трепыхнулся на весу, а потом снова скользнул вдоль лезвия. Плавая в луже собственной крови, Пининг втянул воздух – звук был похож на храп, от которого просыпается даже спящий крепче всех. Но Пининг замер и больше не пошевелился.

      Сенлин попятился к миссис Мейфэр, которая стояла прижимая руки к шее и рту. Мейфэр уперся сапогом в спину Пинингу и выдернул саблю. На лезвии поблескивала темная кровь. Дрожа за кочергой, Сенлин почувствовал, как его дергают за фалды; женщина тянула его к двери возле камина. Это была не та дверь, через которую он пришел, и Сенлин понятия не имел, куда она ведет.

      Сенлин воспротивился понуканию женщины и вместо этого приблизился к Мейфэру, который стоял посреди комнаты и тяжело дышал, словно разъяренный бык. Сенлином овладело замешательство или, может быть, потрясение. Но надо было что-то сказать. Он вытянулся во весь свой учительский рост и произнес тем тоном, которым делал самые серьезные выговоры:

      – Вы сошли с ума? Он же играл! Вы убили человека из-за его реплик в диалоге! Вы ей не муж. Вы не мистер Мейфэр. – Сенлин неистово ткнул пальцем в пол, словно приказывая псу сидеть. – Это всего лишь пьеса, и вы ее погубили.

      Мейфэр провел кончиком языка по губам, словно избавляясь от дурного привкуса, а потом сплюнул на пол. У него был неуклюжий, апатичный вид человека, который только что выбрался из ванны. Он вяло взмахнул саблей – ковер украсила полоса кровавых брызг. Красные глаза Мейфэра блуждали и были сухими, как уголья.

      – Отвали от моей жены, Исаак, – сказал он и направил саблю на Сенлина.

      Глава десятая

      Все, что отвлекает от спектакля, само становится спектаклем.

Популярный путеводитель по Вавилонской башне, III.V