Год дракона. Надежда Сухова

во время его речи собеседник невербально участвует в разговоре, например, поддакивает, или кивает, или каким-то другим способом выражает свои чувства и мысли.

      – А вот Косуха, наоборот, залёг на дно, – продолжал Измайловский. – Затаился. Не слышно и не видно его. Не к добру это.

      Миронов кивнул и нахмурился.

      – В принципе на манеже всё те же: Дурманов, Тройский, Пахченко, Москвин, Габидуллин…

      У Миронова было такое лицо, что Измайловский умолк, не назвав ещё несколько фамилий, и спросил:

      – Но ты ведь не это хочешь услышать, верно? Что тебя на самом деле интересует, Миша? Какой-то особый случай?

      Миронов ответил с той же неспешностью, с которой говорил его собеседник:

      – Не то чтобы особый… Я полагаю, что украденная вещица… В общем, это дело рук дилетанта. Или даже спонтанная кража, не спланированная. Полагаю, он поддался импульсу и теперь понимает, что украденное надо сбыть, но не знает как.

      – Тогда тебе нужны ломбарды.

      – Боюсь, вор не так глуп. Мне кажется, он понимает, что у него в руках не просто какой-то перстень с топазом.

      – Перстень с топазом? – оживился Павел Антонович: его глаза заблестели азартом, хотя лицо оставалось по-прежнему спокойным, по-чеховски благородным. – О каком перстне речь? О «Голубом озере»?

      – Сейчас покажу, – Миронов взял папку, поставленную к стенке возле табуретки, и, немного пошуровав в ней, извлёк фотографию десять на пятнадцать.

      Павел Антонович аккуратно взял её, достал из нагрудного кармана очки в тонкой металлической оправе и, приладив их примерно в середине расстояния между лицом и фотографией, принялся рассматривать изображение.

      На фото была полная ухоженная женщина, обнимавшая девочку лет десяти, возможно, внучку. Левую руку дама положила на плечо девочки, и на среднем пальце отчётливо виднелся прямоугольный перстень с камнем насыщенного голубого цвета.

      – Гляди-ка, не «Озеро»! – как будто разочаровался Измайловский. – «Слеза дракона»!

      – Что? – Миронов слегка подался вперёд, как будто не расслышал слова собеседника.

      – Этот перстень называют «Слезой дракона», но у него есть и второе название – «Голубая Смерть». Под ним он более известен.

      – У драгоценностей всегда такие глупые названия?

      – Названия не даются просто так. Каждое имеет свою историю. Например, вот этот перстень легко меняет хозяев, – Павел Антонович отложил фотографию и провёл рукой по бородке. – Заполучить эту вещицу довольно просто, а вот расстаться с ней означает расстаться с жизнью. В прямом смысле.

      Миронов попытался стереть с лица скептицизм и заменить его хотя бы подобием любопытства, но попытка эта потерпела фиаско. В ответ на такую неблагодарность Измайловский возвёл глаза в район кухонной вытяжки и глубокомысленно умолк.

      – Как понимать ваши слова? – не дождавшись продолжения, подал голос