Лучший день лифтера Бутербродова. Юрий Матвеевский

развернувшись, поползла по стенке раковины вверх по направлению к Сене. Бутербродова охватила необычная радость от такого маневра божьей коровки. Он положил раскрытую ладонь на край этой самой раковины и принялся ждать, что же будет дальше. А малявка не сбавляя ход подбежала к руке, залезла на указательный палец и остановилась только тогда, когда оказалась в самом центре ладони.

      – Ой, ты моя маленькая, – тихонько сказал Сеня и поднес руку почти к самому носу, чтобы получше разглядеть маленькую гостью.

      Радости его не было предела. А оранжевая букашка спокойно сидела на том же месте и даже не думала куда-то бежать.

      – Замерзла, – сказал Бутербродов и утешил себя мыслью, что тепло от его ладони согревает коровку.

      Так он стоял с поднесенной к лицу рукой минут пять и довольная улыбка не сходила с его лица. А крошечное создание медленно ползало по ладони от пальца к пальцу, но всякий раз все равно возвращалось в ее середину и замирало там на некоторое время.

      – Так, Маргоша, что же с тобой делать, – сказал Сеня и сам удивился, как это имя Маргоша пришло ему внезапно на ум, и почему он именно так назвал божью коровку.

      – Хм… – Бутербродов засмотрелся на ярко оранжевые с черными точками крылышки букашки, и у него вдруг возникла мысль, как бы он назвал брюнетку в платье такого же цвета.

      Подумав, он не нашел лучшего сравнения и сделал окончательный вывод.

      – Ну, Маргоша так Маргоша.

      Сеня вышел из ванной комнаты и понес гостью на кухню. Там на подоконнике стояло два больших вазона с внушительного размера алое. Взяв один из них свободной рукой и придерживая ребром ладони второй, он перенес вазон на стол.

      – Думаю, что такой десерт придется тебе не по вкусу, но как интерьер – вполне достойный четырех звездочный номер, – сказал Сеня коровке.

      Затем он взял маленькое блюдце и поставил в вазон. Оно там чудесным образом поместилось, упершись одним краем в ствол алое, а другим в бортик вазона, чем вызвало глубокое удовлетворение Бутербродова.

      – То, что надо. Как на заказ, – произнес он и аккуратно начал высаживать божью коровку на блюдце, – ну-ка, Маргоша, милости просим, сейчас организуем Вам что-то перекусить, – сам того не заметив Бутербродов начал обращаться к ней на Вы.

      Приговаривая эти слова, Сеня насколько смог аккуратно и нежно передвинул одним пальцем букашку на блюдечко. Только та оказалась на белой фаянсовой поверхности, сразу бодро оббежала по кругу два раза, словно по арене цирка, и затем замерла на месте.

      – Сейчас, сейчас, – засуетился Сеня, – Вы, извините, конечно. Составить компанию я Вам не смогу, на работу надо спешить. Но вечером я обязательно уделю Вам все свое свободное время.

      Затем он полез в один из кухонных шкафов и достал оттуда банку меда.

      – Думаю, это придется Вам по вкусу. Все любят мед. Очень полезная и очень вкусная еда. Скажу по секрету, я сам обожаю один кусок белого хлеба намазать маслом, а второй медом, сложить их вместе, и с чайком. Милое дело.

      Сеня взял чайную ложку, зачерпнул немного меда из банки и слегка прикоснулся ложкой к блюдечку. На белой поверхности остался медовый след.

      – Приятного аппетита, – сказал он букашке и облизал ложку, – м-м-м… Божественно.

      Затем Бутербродов намочил под краном палец, и на блюдце оказалось еще и две капельки воды.

      – Что бы Вам еще предложить?

      Немного подумав, он сбегал на балкон и принес яблоко. Отрезав маленький кусочек, Сеня положил его прямо возле божьей коровки.

      – Ну, как-то так.

      Наконец-таки успокоившись, что его гостья обеспечена пропитанием, Бутербродов поспешил в ванную комнату делать свои утренние дела и процедуры. Затем, поглядывая на часы, он в спешке приготовил себе на работу что-то перекусить (три бутерброда с маслом, сыром и колбасой, и два вышеупомянутых обожаемых бутерброда с маслом и медом). Потом он разогрел на завтрак почти уже недельный борщ, а вернее его остатки.

      Управившись с завтраком, Сеня сказал Маргоше: «Ну, до вечера», и ушел.

      На улице моросил дождь. Бутербродов раскрыл зонт и вышел из парадного. Не успел он дойти до угла дома, в котором жил, как ему навстречу попался их дворовой дворник Арсений Афанасьевич.

      – Доброе утро, – поздоровался с ним Сеня.

      – О, Семен Степанович, – громко воскликнул дворник, – Доброе утро! На работу?

      – А куда же еще? В такую-то погоду, кроме, как на работу, никуда и идти не хочется. Правда, и туда не особо хочется, но, – Сеня пожал плечами и, улыбаясь, попытался изобразить на своем лице безысходность.

      – Да, погодка последнюю неделю что-то расстроилась, – Арсений Афанасьевич приподнял в руке довольно увесистый пакет, – а я вот в магазин сходил с утра пораньше, затоварился. Вчера Зинаида Тимофеевна мне зарплату выдала. Так что живу, – он громко засмеялся, – я тут и чекушечку прикупил. Может ну ее эту работу? А, Семен Степанович?

      Дворник лукаво подмигнул Бутербродову и опять засмеялся.

      – Пойду,