Меня зовут Джеффри Дамер. Подлинная история серийного убийцы. Микки Нокс

шь могу лишь беседовать с людьми. Подчеркиваю тот факт, что в моей компетенции беседы лишь с людьми, с монстрами общается Стивен Кинг, наверное.

      Роберт Ресслер говорит с налетевшими журналистами, еле сдерживая свое раздражение.

      Тогда, в 1992 году, он вот уже два года как был на пенсии. Двадцать лет безупречной службы, создание общей базы данных всех нераскрытых преступлений в стране, создание уникального метода профайлинга серийных убийц, – все это уже осталось в прошлом. Кажется, что тогда, после второй или третьей беседы с Дамером, он впервые начал осознавать это. Он продолжал, как это принято в Чикаго, работать двадцать четыре часа в сутки, выступать с лекциями, давать свои заключения о вменяемости или невменяемости преступника. За полтора года, которые он провел в отставке, у него просто не нашлось времени для того, чтобы осознать тот факт, что его карьера в ФБР закончилась.

      Когда начался суд над Джеффри Дамером, не было ни одной газеты, журнала или вечернего ток-шоу, в котором так или иначе не затронули тему Милуокского монстра. Эта привычка журналистов придумывать клички всем серийным убийцам всегда раздражала людей, занятых расследованием преступлений маньяков. Понять ход мыслей человека, совершившего убийство, можно. Но вот что можно сделать с монстром? Как понять его мысли? Придумывая клички, пресса не только тешила самолюбие преступников, но и как будто лишала их статуса человека. «Кто, кроме чудовища, сможет убить десятки человек?» – часто восклицали на ток-шоу так называемые «эксперты». Ресслера постоянно приглашали на подобные мероприятия, и таких выкриков он слышал множество. Профайлер должен понимать преступника, представлять себя на месте серийного убийцы, а журналисты низводили этот труд до статуса зоопсихолога, разгадывающего мысли утконоса.

      22 июля 1991 года Джеффри Дамера арестовали в его квартире под номером 213. Узнав об этом, Роберт предполагал, что со дня на день его пригласят провести серию бесед с Дамером. Но этого не произошло. Ни через неделю, ни через несколько месяцев. Конечно, профессиональное любопытство буквально сжигало его. Ресслер продолжал считаться главным специалистом по серийным убийцам в стране, и на всех встречах, лекциях и интервью его теперь спрашивали лишь о том, когда он даст свое заключение по Дамеру. О том, что это заключение Ресслера никто даже не попросил сделать, никто даже подумать не мог.

      Ресслер решил задействовать свои старые связи и сделал несколько звонков, чтобы организовать встречу с Дамером. В конце концов, это было необходимо, хотя бы для его новой книги. Ему пообещали «сделать все возможное», но так и не позвонили.

      Лишь в январе 1992 года, когда выяснилось, что судьбу Дамера будет решать суд присяжных, Роберту удалось встретиться с ним. Обвинение настаивало на том, чтобы было принято заключение нескольких психиатров, уже проведших экспертизу Дамера, но против прошения о заключении самого Ресслера никто выступить не решился.

      Наверное, нужно сказать несколько слов о нем. По нему никогда нельзя было сказать, сколько ему лет. Поначалу такие люди выглядят много старше своих лет, а затем пересекают грань усталости и начинают поражать всех своих родственников прогрессивностью своих взглядов. Все просто. Человек выглядит не на свой возраст, но на то количество опыта, которое ему отмерила судьба. Заметили, наверное, что многие путешественники, певцы и музыканты, как ни стараются, попросту не могут выглядеть моложе своего возраста, лишь потому, что пережили значительно больше своих ровесников. Одетый в строгий костюм, в своих неизменных огромных очках, заслонявших его от самых темных глубин самых черных в истории душ, сейчас он выглядел уже немного уставшим. Нужно было признать, что он больше не незаменим, да и может ли вообще человек быть незаменимым? Если речь идет о такой огромной системе, как ФБР?

      – Пройдемте, мистер Ресслер, мы уже подготовили переговорную, – сообщил подошедший парень в форме, на вид ему было лет двадцать и на лице его явственно читалась гордость от того, что он участвует в этом историческом событии: встрече двух легенд.

      В переговорной Ресслер встретил адвоката Дамера Джеральда Бойла, без присутствия которого Ресслер не имел больше права беседовать с обвиняемым. Они поздоровались и начали разговаривать о какой-то никому не интересной ерунде. По негласному закону, в переговорной не заводили разговоров о семье, даже самых обобщенных и нейтральных. Ресслер как никто знал, как важно максимально оградить семью от повседневного ужаса, с которым приходилось сталкиваться на работе.

      Дверь переговорной открылась, и небольшое помещение моментально переполнилось людьми. Три конвоира вели невысокого, хорошо сложенного молодого человека в точно таких же очках на половину лица, как и у самого Ресслера.

      – Здравствуйте, – тихо кивнул он и продолжил стоять.

      Роберт отодвинул стул, но, заметив вопросительный взгляд Дамера, вспомнил о конвоирах и предложил ему сесть вслух.

      – Как ты отнесся к известию о том, что тебе предстоит еще одна серия бесед с психиатром? – поинтересовался Роберт, когда конвоиры вышли из переговорной.

      – Хорошо. Мне кажется, что это то единственное, что я могу сделать для пользы общества.