Кровавый шабаш. Алексей Атеев

странно получается. Если Вержбицкая замешана в убийстве Кудрявого, то почему бы им так для нее стараться? Вовсе непонятно.

      Они вышли из машины. Солнце светило вовсю. Ветер закручивал на пустынной улице маленькие пыльные вихри.

      Обиталище таинственного Леонардо оказалось строением, в каких до семнадцатого года ютились мещане средней руки. Низ его был каменный, а верх деревянный. Сколько дождей омыло его, сколько снегов засыпало крышу! Домик, однако, выглядел неплохо и, как видно, собирался простоять еще сотню лет.

      Альберт долго барабанил в покосившиеся дощатые ворота, потом, обессилев, отошел и тоскливо глянул вдоль совершенно пустынной улицы.

      – Безрезультатно, – сказал он себе под нос.

      – Чего изволите, уважаемые? – услышал он у себя за спиной. Женя засмеялась, Альберт обернулся и обнаружил прямо перед собой крошечного старичка, одетого в просторные парусиновые брюки и такую же толстовку, то есть по моде в лучшем случае двадцатых годов.

      – Нам Леонардо… то есть Юрия, – сказал Альберт.

      – А вы его друзья? – Как вам сказать? Вроде того.

      – Ответ лукавый, – резюмировал старец. – Однако проходите.

      Двор с пустой конурой зарос мокрецом, возле порога стояла наполненная водой деревянная колода, у которой копошились куры, одинокий гусь, переваливаясь с лапы на лапу, направлялся к старику.

      – А-а, Кеша, – сказал старик, обращаясь к гусю, – сейчас покормлю, любезный ты мой. Заждался.

      Гусь задрал красную лапу, подержал ее на весу, потом что-то выкрикнул на своем гусином языке – должно быть, попрекнул старика за длительную отлучку.

      – Ну не сердись, – ласково сказал старец, – я тебе гостинец принес. – Он достал из кошелки хвост минтая и кинул гусю.

      Птица неодобрительно загоготала, однако приняла подношение и удалилась куда-то за угол.

      – В дом пройдем или здесь поговорим? – поинтересовался старец, вытирая руки листом лопуха. – Если вы пожаловали по поводу Юриных долгов, то ничем помочь не могу. Пенсию задерживают, накоплений не имею.

      – Нет, мы по другому поводу.

      – А самого Юры нет. Уже четвертый день…

      – А где он? – спросил Альберт.

      – Кто знает…

      – Юра ваш внук? – спросил Альберт.

      – Правнук. – Старик посмотрел на Альберта выцветшими голубыми глазами и засмеялся: – Правнучек мой…

      – Да сколько же вам лет? – недоуменно спросила Женя.

      – Девяносто два, – с отстраненным равнодушием ответил старик, – девяносто два годочка.

      – Мы из милиции, – сказал Валеев, – приехали узнать про вашего… – он запнулся, – правнука.

      – Из милиции? Понятно. А что он натворил?

      – Да ничего… Не в этом дело. У Юры есть друзья, приятели?

      – Наверное, есть. Сюда никто не ходит. Он называет мой дом убежищем от бурь. Где-то шастает, нет его иной раз месяц, потом является… Отдыхает. Одна, правда, девица появлялась. Он ее все рисовал. Юрка-то художник, да вы, наверное, знаете. Красивая девка.

      – А как ее звали?

      – Вот не скажу.