Найти Ларсена. Марго Генер

ользил взглядом по ее свежей, молодой фигуре, тонкой талии, перехваченной серебристым поясом, легкому платью в пол, соблазнительному декольте, которое она не задрапировала, поскольку не рассчитывала встретить в своем доме постороннего.

      – Ларсен, – прошептала она, опасливо озираясь, – ты что делаешь здесь в такое время. Уже поздно. Тебя увидят и накажут.

      Ларсен знал, что приемные часы у городничего с утра и до шести вечера, а сейчас они уже пару часов, как закончились. Но сегодня он собирался рискнуть.

      Откинув угольную прядь со лба, он поправил ворот рубахи и проговорил:

      – Не беспокойся, Элиана. Я здесь не только для того, чтобы увидеть твое лучезарное личико.

      Девушка растерянно захлопала ресницами, через секунду губы надулись, она произнесла обиженно:

      – Как это понимать?

      Ларсен усмехнулся и сделал шаг к ней, заключая девушку в объятия.

      – Не сердись, милая, – сказал он, – конечно же ты для меня самое важное. И здесь именно из-за тебя.

      Девушка попыталась слабо сопротивляться, но скорее для вида, чем в реальной попытке освободиться. Положив ладони ему на грудь, проговорила:

      – Тогда я вообще ничего не понимаю. Ты же только сказал, что не собирался со мной видеться.

      – Я сказал, Элиана, что пришел сюда не только чтобы смотреть на тебя.

      В глазах девушки мелькнул страх, она покрутила головой, и Ларсен ощутил, как ее тело начинает дрожать в его руках.

      Запоздало догадавшись, как прозвучали его слова, он поспешил прояснить.

      – Это не то, что ты подумала, – сказал он мягко улыбаясь. – Хотя не спорю, ход твоих мыслей мне нравится. Но обещаю, у нас будет время исполнить все задумки, если мой поход к твоему отцу будет успешным.

      Глаза девушки расширились, она отшатнулась, раскрыв хорошенький ротик, и Ларсен едва удержался, чтобы не поцеловать ее. Он и так сильно рискует, являясь в дом городничего в такое время и без приглашения. Да к тому же прямо в коридоре обнимает его единственную дочь, которая одета лишь в одно домашнее платье.

      – К моему отцу? Что ты задумал? – наконец выдохнула девушка.

      – Что давно следовало осуществить, – ответил Ларсен.

      – Только не говори, что…

      – Именно, – согласился парень, кивая. – Я собираюсь просить твоей руки.

      Элиана охнула, щеки залились румянцем, а губы невольно растянулись в улыбке.

      – Ты хочешь жениться на мне? – робко спросила она.

      Ларсен отозвался, хмыкнув:

      – Ты и сама это знаешь. Давно следовало обратиться к господину Ушу Падэ с этим вопросом.

      На секунду в нем шевельнулось беспокойство, он внимательно посмотрел девушке в глаза и произнес:

      – Если ты, конечно, согласна. Элиана. Я буду счастливейшим человеком в мире, если ты станешь моей женой, но лишь при условии, что сама этого хочешь.

      2

      В ее глазах заблестела влага, она подняла на Ларсена взгляд, в котором читалось, какой он болван, если задает такие вопросы. Ее мягкая ладонь легла юноше на щеку, поросшую трехдневной щетиной, Элиана проговорила печально:

      – Глупый. Конечно же я согласна. Только отец никогда нам не позволит быть вместе. Он желает отдать меня за купца или баронета. Или еще кого-то, у кого таафей больше, чем мозгов.

      – Я не позволю.

      Элиана отозвалась еще печальнее:

      – Ты же знаешь, что ничего не сможешь сделать. Мой отец городничий, у него власть и деньги. Он не даст дочери выйти за муж за того, у кого за душой ни гроша.

      – Его я беру на себя, – уверенно заявил Ларсен.

      – В каком смысле? – не поняла девушка, моментально напрягшись.

      Ларсен пояснил:

      – Я собираюсь убедить его… Доказать ему, что мои намерения серьезны. И что я достоин породниться в сами, достоин твоей любви. И я смогу обеспечить тебя всем, чем нужно.

      Элиана вздохнула, явно собираясь что-то сказать, но в последний момент передумала. Встав на цыпочки, она коснулась губами его губ, и Ларсен на мгновение забыл, зачем пришел в дом городничего.

      Лишь, когда она отстранилась, разум вернулся, а Элиана проговорила:

      – Удачи, милый Ларсен. Кабинет отца в левом повороте коридора. Иди прямо.

      – Вот увидишь, – проговорил юноша, – все получится.

      Прежде, чем она успела ответить, Ларсен прильнул к ее губам, не давая опомниться. Они мягкие, теплые, и отрываться от них настоящая мука, но все же он совладал с жаром, который уже пополз вниз, и отстранился.

      Затем развернулся и, не оглядываясь широкими шагами двинулся по красной ковровой дорожке, что тянется по коридору.

      Через несколько минут Ларсен стоял в середине приемного зала, чувствуя, как горят щеки. Он сам не верил, что решился на это, и теперь остается только стойко выдерживать последствия своего выбора.

      В витражные