Жизнь и смерть в аушвицком аду. Павел Полян

Все смеялись, и «Аист» тоже, но лицо его оставалось неизменно печальным.

      Часами и днями сидел Алекс на берегу реки и наблюдал за птицами. Он редко заговаривал сам, но слова его были всегда бессвязными. Каждое утро Генрих приносил для него бутерброд.

      Однажды Алекс повернулся к Генриху, показал рукой на другой берег, по которому шла дорога в Бжезинку, и сказал совершенно нормальным голосом: «Там, в Засолье, немцы построят печи и сожгут всех детей Авраамовых». И добавил: «Но ты, ты не должен бояться!» – «Откуда ты это знаешь?», – спросил его потрясенный услышанным мальчик. – «Птицы рассказали», – так же разборчиво сказал Алекс и обнял его, как бы защищая от невидимой еще опасности. «И еще они мне сказали, что скоро здесь будет пахнуть жареным мясом и что они должны будут меня покинуть».

      После чего его усталые глаза закрылись, и он снова потерял связь с миром…

      Два лагеря в одном: концентрационный и истребительный

      В Аушвице-Биркенау, прибегая к словечку Lebensentziehung[14] из терминологии палачей, была «отрешена от жизни» каждая шестая жертва Шоа!

      Рассмотрим историю и динамику оценок числа жертв этого места – быть может, самого зловещего на всей земле. Она поучительна.

      Обзор соответствующих источников приводится в многочисленных исследованиях, выходивших на всех языках и по всему миру. Весьма обстоятельные первичные сведения, базирующиеся на уцелевших концлагерных архивах, можно почерпнуть из непериодических аналитико-документальных сборников «Освенцимские тетради» и других изданий, выпущенных научным отделом мемориального музея в Освенциме. Компактное, но весьма цельное описание таких источников Франтишек Пипер дал в своей монографии «Количество жертв Аушвица на основе источников и исследований, выполненных в 1945–1990 гг.»[15].

      Концлагерь Аушвиц был освобожден 27 января 1945 года войсками 1-го Украинского фронта, на его территории работал целый ряд советских государственных комиссий. Перед оставлением и эвакуацией лагеря немцы систематически уничтожали лагерные архивы. Тем не менее в руки освободителей попал весьма значительный блок архивных материалов[16]. 26 марта 1945 года они были направлены в Главное архивное управление НКВД СССР, где их привели в порядок, систематизировали и отчасти изучили. Та часть лагерного архива, что попала в Советский Союз, со временем была распределена между тремя хранилищами – ГАРФ, РГВА и ВММ.

      Большинство документов относилось к находившемуся на территории лагеря «Центральному строительному Управлению войск СС и полиции безопасности в Аушвице»: эти материалы поступили для анализа, каталогизирования и оперативного использования в так называемый Особый архив НКВД СССР, где аккумулировались различные трофейные архивные материалы (позднее он стал составной частью РГВА).

      Другая – меньшая – часть документов оказалась архивом комендатуры концентрационного лагеря Аушвиц: их оригиналы были

14

Термин Lebensentziehung встречается в технической документации газовых камер и крематориев; в качестве его перевода можно предложить следующие варианты: «жизнелишение», «жизнеотъятие», «жизнеотрешение» и даже «обезжизнение» и «отрешение от жизни». Не менее впечатляющим термином является обозначение газовых камер словом Entwesungskammer – «камера для избавления от существования»! (ГАРФ. Ф.Р-7021. Оп. 108. Д.30. Л.41об.).

15

Цитирую по: Piper, 1993.

16

Эти документы поступили в Главное архивное управление НКВД СССР от Уполномоченного НКВД по 4-му Украинскому фронту при отношении № 6070 от 26 марта 1945 г. и находились в состоянии почти полной россыпи. См. соответствующий отчет: «Архив Германского концентрационного лагеря в Освенциме (Аушвице). Краткий обзор» от 4 сентября 1945 г., подписанный начальником 3-го отделения организационно-инспекторского отдела Главного архивного управления НКВД СССР лейтенантом Милюшиным (ГАРФ. Ф.Р-7021. Оп. 108. Д.30. Л.1-45об.). От внимания составителей отчета не ускользнуло, что комплекс вопросов, связанных с евреями, в уцелевших документах нашел себе отражение в наименьшей степени (л.9об.), что говорит косвенно и о том, что именно эти документы в наибольшей степени уничтожались накануне оставления лагеря.