Зона затопления (сборник). Роман Сенчин

нескорым, пришло, застучало в ворота.

      Летом две тысячи восьмого появились бригады зэков из колонии и принялись валить бензопилами лес по угорам.

      Местные сперва возмутились, бросились к пильщикам, а те показали путевку: подготовка ложа водохранилища.

      – Скоро и вас подготовят, – добавили. – Вы же ближе других к плотине.

      А еще через несколько дней в клубе состоялось собрание. Прибыли представительные мужчины и женщины – какое-то начальство, – стали рассказывать о том, что строительство гидроэлектростанции наконец-то вступило в завершающую фазу и пришло время прощаться с селом. Переезжать.

      – И куда-а? – плачуще спросила старушка в первом ряду.

      – А ради этого мы вас и собрали, – ответили из-за установленного на сцене стола. – Будем выслушивать ваши пожелания, решать то, что в наших силах. Сейчас Станислав Борисович ознакомит вас с порядком…

      И крупный мужчина в сером костюме и синем блестящем галстуке, вроде бы самый главный из начальства, напоминающий какого-то тылового офицера (местные тут же прозвали его Военкомом), стал объяснять, то и дело заглядывая в бумаги:

      – Переселение регламентировано законом Красноярского края, принятым в октябре месяце прошлого года. Закон называется «Об условиях и порядке предоставления жилых помещений гражданам, подлежащим переселению из зоны затопления БоГЭС». Закон предусматривает одиннадцать категорий…

      – Чего затопления? Бога-с? – раздался в зале насмешливый голос.

      Мужчина не сердито даже, а недоуменно, что его так перебили, уставился на сидящих внизу, оторопел. Его выручил, видимо, его помощник – молодой человек в цветастой рубашке:

      – БоГЭС – это Богучанская гидроэлектростанция. Одна из крупнейших гидроэлектростанций России.

      – Так вот, – продолжил Военком, – законом предусмотрены одиннадцать категорий льготников, имеющих первоочередное право на квартиры. Это, конечно, ветераны ВОВ, далее…

      – Вовы, вперед! – выкрикнул тот же голос; некоторые в зале хохотнули.

      Военком дернулся и поднялся:

      – Слушайте, кто там мешает… За глумление над ветеранами можно и под статью подпасть. Или на пятнадцать суток!

      – О, мое переселение уже начинается, – обрадовался насмешливый – беспутный, но от природы умный парень Виталька Синицын.

      – Так, покиньте зал, – приказал Военком.

      – С чего это?

      – Вы мешаете. Покиньте.

      – А я ведь тогда не узнаю, может, я льготник какой. И вообще – тут моя судьба решается.

      – Но действительно, молодой человек, – заговорила женщина, похожая на губернаторшу Петербурга, – нельзя так себя вести. Вы не даете людям сосредоточиться, уяснить важную информацию…

      – А вам можно, что ли, говорить нечеловеческие слова?

      – Какие – нечеловеческие?

      – Эти Богэс, Вов… И назовите номер закона, по которому нас отсюда погонят.

      – Никто вас не гонит. Мы заинтересованы