Никарета: святилище любви. Елена Арсеньева

А тот красавец был со мной наяву, а не во сне!

      – Молчи, молчи, ради всех богов! – простонала мать, пребольно пихнув ее в бок. – Соври, что ты все это выдумала по дурости! Я научу тебя, как ночью отвести глаза Влазису, чтобы он подумал, что именно он перелез через твой забор.

      Однако было уже поздно: Влазис (он, вне себя от ярости, сорвал с головы венок из роз, растоптал его и наконец-то перестал чихать) вместе с отцом потребовали, чтобы позвали местную повитуху, которая здесь же, прилюдно, должна была убедиться сама – и убедить всех собравшихся в том, что сыну одного из самых богатейших в Троаде людей собирались подсунуть подгулявшую невесту.

      Со всех сторон неслись крики: насмешливые, возмущенные, издевательские, сочувственные, – и Никарета наконец-то поняла, что навлекла на себя немалую беду. Опьянение, из-за которого она пустилась откровенничать, ушло, и ей стало по-настоящему страшно.

      Что с ней теперь сделают? Наказания для неверных жен и невест по всей Элладе установлены самые тяжкие. Еще когда Никарета была совсем маленькой, она слышала ужасную историю про девушку из Афин, которую изнасиловали друзья ее жениха. Конечно, насильников наказали, но не слишком строго, потому что они в один голос уверяли, будто девушка их сама завлекла. Отцу несчастной пришлось заплатить большую пеню жениху – эта история случилась накануне свадьбы, и ходили слухи, что все было подстроено с ведома семьи жениха, которая рассчитывала и на приданое, и на пеню, да еще мечтала получить в свои руки средство всю жизнь держать строптивую красавицу в узде и попрекать: ее-де взяли замуж только из милости, хотя она и опозорила жениха.

      Однако эта семейка перестаралась, потому что ярость отца бедной девушки превзошла все разумные пределы. Он во всеуслышание заявил, что его дочь – отъявленная потаскуха, если решила возлечь с тремя мужчинами, а значит, она всегда будет гулять от мужа, и этому нужно раз и навсегда положить предел. Она получит такого любовника, которого ей хватит до смерти!

      После этого он запер дочь в пустом доме вместе с нехолощеным жеребцом – и заколотил окна и двери наглухо.

      Из дома много дней раздавались крики несчастной девушки и неистовое ржание, так что все горожане норовили держаться от него подальше, а потом все утихло, только сильней и сильней просачивался сквозь щели запах падали.

      Наконец жестокосердный отец взломал одну из дверей и вошел в дом. Оказалось, что конь сдох и уже начал разлагаться, а от девушки остались только какие-то ошметки да раздробленные кости, ибо конь, видимо, помешавшись от голода, съел ее тело. Говорят, этот дом до сих пор стоит на окраине Афин и носит название «Дом коня».

      И вот сейчас Никарета представила себя запертой в таком же доме… У нее подкосились ноги, и она повалилась на дорогу почти без чувств от ужаса.

      Она лежала в пыли, и никто: ни мать, ни жених, ни подруги, ни кто-либо из односельчан – не сделал ни малейшей попытки ей помочь, однако все сгрудились вокруг Мназона, наперебой обсуждая случившееся и наспех решая, что делать