Никарета: святилище любви. Елена Арсеньева

услышать голос Афродиты? Неужели ее благословила сама Афродита, богиня любви, посулив покровительство свое и своего сына Эроса?! И богиня велела ничего не бояться…

      – Возьми же, о Скамандр, мою девственность! – выкрикнула Никарета заветные слова и, зажмурившись, бросилась в тихие воды, готовая покорно и радостно принять все, что бы с ней ни случилось.

      Погрузилась с головой, коснулась ногами дна, оттолкнулась и всплыла – и в то же мгновение оказалась охвачена чьими-то сильными руками.

      От неожиданности Никарета чуть не захлебнулась! Попыталась было вырваться, но тут же покорно отдалась неожиданным объятиям – ведь это, конечно, сам Скамандр явился на ее зов!

      Так вот как это бывает…

      Скамандр целовал ее, тискал, гладил, ласкал, оплетая сильными ногами, и внезапно Никарета ощутила боль в лоне, когда в нее вместе с водой проникла плоть речного божества. Скамандр двигался, вздыхал, стонал, кувыркаясь вместе с Никаретой в волнах, ее лоно пылало от его движений, холодело от водяных струй, проникающих в него, и Никарета ощущала, как вместе с болью из нее по капле истекает девственность.

      Наконец Скамандр вырвался из нее и прошептал:

      – Плывем к берегу.

      Никарета повиновалась, и вот они вышли из воды, и она, наконец, осмелилась взглянуть на Скамандра.

      Ах, как же он был красив! Совершенно такой, каким и полагается быть речному божеству: с мокрыми светлыми волосами, с которых струилась вода, словно серебристые капли, и его серые глаза тоже отливали серебром, а тело было золотистым, гладким, сильным, словно тугая волна Скамандра, и среди светлого влажного пушка в межножье восставало его мужское орудие, готовое сражаться и побеждать.

      При мысли о том, что сей божественный фаллос только что побывал в ее лоне, Никарета ощутила жар и томление в чреслах и, повинуясь ласковым рукам Скамандра, опустилась на траву, а речной бог вновь овладел ее телом, причиняя враз и боль, столь сладостную, что она была схожа с наслаждением, и наслаждение, столько острое, что оно напоминало боль.

      Как и положено существу неземному, Скамандр был неутомим, ну а Никарета, всего лишь смертная женщина, истомленная первой в ее жизни мужской страстью, скоро устала – и крепко уснула посреди объятий и поцелуев, и уже не чувствовала, как Скамандр утолил последний всплеск своего вожделения, а потом, на прощание, приникнув к устам спящей Никареты жарким поцелуем, заботливо перенес ее с солнцепека в тень, радостно засмеялся, затем устало потянулся, вошел в волны реки, нырнул – и скрылся из виду.

      Когда Никарета проснулась, только легкая боль в лоне напоминала о случившемся. Она поднялась, надела свой старый короткий хитон – и пошла в селение, жалея о том, что у нее нет красивого куска ткани для гиматия, ибо, конечно, девушке, которой только что обладало божество, следует принарядиться! Однако дома она расчесала свои прекрасные, волнистые, рыжие волосы и заплела их в плексиду[26] в знак того, что она теперь не девушка, а значит, больше не должна ходить с распущенными

26

Плексида – коса, заплетенная очень слабо и низко: плетение начиналось чуть ли не от плеч.