Метро 2033: Холодное пламя жизни (сборник). Сергей Семенов

трясется и глаза блестят хитро и подозрительно, словно я у него украсть что хочу, а он это видит. И главное, знаете, рисовать он начал.

      – Рисовать? – Кузьмич.

      – Рисовать, да. Еду покупать – денег жаль, украдет лучше, а краски покупал. И малевал целыми днями портреты на стенах метро. Мы сначала ничего понять не могли. Кого он рисует? А потом доперли. Все жуткий старичок у него получался – тот самый демон с Апрашки.

      И где Федоров нарисует старичка, туда деньги прут. И добро возами.

      В тупичке нарисовал портрет, жители тупичка ругались сначала – а им вдруг патронов и тушняка привалило. Словно весть счастливая. И зажили! Пока через пару дней не померли все, в дыму задохнулись. Пьяный тряпки пожег, а с ними и всех соседей.

      И такая череда дурных совпадений пошла – словно круги по воде. Тогда и доперли. Все портреты эти. Демон главный. И тогда мы начали портреты стирать, а Федорова искать.

      Нашли – помнишь тот тупичок его? Он там лежит. Скелет, заваленный патронами. Скупой рыцарь апрашкинского ордена. Умер от истощения, когда мог полстанции скупить. Так то.

      Теперь, говорят, апрашкинцы уже и до Сенной доходят. Совсем распоясались демоны.

      – Нет, робяты, вы как хотите, – подвел итог Убер, – а на Апрашку мне ходу нет. И вам не советую. Кстати, Кузьмич…

      Угрюмый диггер повернулся. На правой щеке у него был след ожога.

      – Чего тебе

      Убер продолжил:

      – Кузьмич, а ты случайно не к Марсову полю идешь?

      – Мм? Не твое дело, лысый черт.

      – Да знаю, что туда. Ты только к турнику там не подходи.

      Кузьмич опешил. Вокруг засмеялись.

      – Чего?!

3. «Мертвый Скинхед»

      – К турнику, говорю, не подходи, – предупредил Убер. – Приплющит так, мало не покажется.

      Кузьмич повертел головой. Не то чтобы его тянуло сделать пару подтягиваний в «химзе», противогазе и с огромным баулом за плечами, но… сам факт.

      – Ээ… почему? – спросил нехотя.

      – Аномальная зона, – туманно пояснил скинхед. – Про Мертвого Скинхеда слышал?

      – Про кого? Что ты мелешь?!

      – Скинхед Виталик. Мертвый. Ходит с ножом в сердце, вот отсюда торчит рукоять, – Убер показал. – Какой-то дешевый кухонный нож… Виталик всегда появляется с белой болонкой – грязной, мертвой, на поводке. Он ее волочит за собой и иногда кличет: «ко мне, ко мне, хищная тварь».

      Увидев живого человека, Виталик подбегает и выбрасывает руку с криком «Зиг Хайль».

      Если ты молчишь, Виталик бегает вокруг тебя со зверским лицом, кричит что-то и норовит пнуть под зад. Но это, в общем, неопасно, только сильно раздражает. Побегает, побегает – и убежит куда-нибудь. Смотришь, он уже пропал, только след в пыли от мертвой болонки, которую волоком тащили… И все, прощай Виталик.

      Если же на «Зиг Хайль» ты ответил тем же, то – ты пропал. Виталик берет тебя «покачаться на турнике». И все, можешь читать отходную, поганый нацист.

      Кузьмич опешил.

      – Почему сразу нацист-то? – обиделся он.

      – А