Вся прелесть стриптиза. Марина Серова

поворотах.

      Теперь остается ждать, пока плод созреет и сам упадет в мои руки.

      Что ж, можно и отдохнуть. Я достала из кармана пиджака пачку «Кэмел» и зажигалку.

      Пока я разминала сигарету, мой неудачливый конкурент успел оценить ситуацию.

      Из блока раздались глухие удары. Сначала неуверенные, потом все более настойчивые.

      – Эй, что это за шутки! – закричал поношенный пиджак, пытаясь освободиться из заключения.

      – Какие уж тут шутки! Серьезней некуда, – саркастически усмехнулась я, усаживаясь на приступочку и закуривая сигарету.

      – Немедленно выпустите меня отсюда! Немедленно! – бушевал мой затворник.

      Я спокойно курила, греясь в последних лучах осеннего солнышка. Скоро снова снега, снова стужа. Придется носить шубу, а у меня начинают болеть плечи и шейные позвонки. Остеохондроз? Вот не было печали. А тут еще этот в пиджаке никак не уймется…

      – Это преступление против личности! Вы за это ответите! – продолжал он сыпать риторическими угрозами.

      Я поднялась и отряхнула юбку:

      – Знаете что, мне пора. Вы тут посидите немного, подумайте. О себе, о мире… Иногда несколько дней уединения – это очень полезно. Сразу все начинаешь понимать…

      – Несколько дней! – раздался яростный крик. – Да как вы смеете! Я вас за решетку упрячу!

      – Пока что я вас упрятала. В надежде, что хоть это сможет вас остановить.

      – Что вы имеете в виду? Объясните-ка, – настороженно спросил мой узник.

      – Вы следили за моим знакомым. А ему это не понравилось. Вот, собственно, и все.

      – Но частный сыск не запрещен законом! – взвыл поношенный пиджак.

      – Совершенно верно, – подтвердила я. – Но это не значит, что граждане обязаны лояльно относиться к назойливым Ц посягательствам на собственную частную жизнь.

      Из будки раздалось громкое сопение. Очевидно, мой узник старался обмозговать этот парадокс. Мне даже показалось, что я слышу, как у него скрипят мозги.

      – Тем паче если это вторжение в частную жизнь граждан исполнено на таком низком профессиональном уровне, – добавила я.

      И прислушалась.

      Из будки доносились всхлипывания и шмыгание носом. Узник явно был расстроен:

      – Я так старался… Вроде, все шло хорошо… И теперь… И теперь…

      – Чуть погромче, пожалуйста, – попросила я.

      – Вы еще здесь? – грустно удивился мужчина.

      – Здесь, здесь. Как вас, кстати, зовут?

      – Эрлих. Семен Эрлих. Вообще-то по профессии я экономист. Но у нас в институте уже третий год не платят зарплату. Жена пилит. Вот я и решил немного подработать.

      – И что, вы сразу ринулись в частный сыск? – ужаснулась я.

      – Нет, что вы, – смущенно ответил мой узник. – Сначала я решил податься на эстраду. Но там уже все давным-давно схвачено. Не взяли.

      – Вы что, поете? – недоуменно спросила я.

      – Да, – гордо ответил Эрлих. – Хотите, я исполню песнь варяжского гостя?

      – Нет, – честно ответила я.

      – Понятно, –