Свои, родные, наши!. Елена Арсеньева

отдернула руку:

      – Не смотри так. У меня муж, семья. Вот, кстати, мои девочки.

      Взяла с туалетного столика другой снимок:

      – Вот это Кирочка. А это Аришка.

      – Знаю, – кивнул Сергей. – Ариша… она – дочь Германа?

      Лиля почувствовала, что у нее похолодели щеки:

      – Что?.. Бред какой-то! С чего ты это взял?!

      – Ну, он так считает, – пожал плечами Сергей. – Я был в Лондоне, в командировке. Мы с ним встретились, и он мне все рассказал. И про твоего мужа, и как Германа выгнали из Союза, как покалечили…

      – Покалечили? – испугалась Лиля. – Я ничего об этом не знаю!

      – Да… – Сергей достал из нагрудного кармана конверт и подал Лиле: – Вот. Это от него. Решай: хочешь – читай, хочешь – нет. Сама ведь только что сказала – муж… семья…

      Лиля молча отошла к окну.

      – Никогда бы не подумал, что стану посредником чьей-то любви, – угрюмо проговорил Сергей. – Особенно твоей. Черт знает что такое. Ни за что бы не передал письмо, если бы не обстоятельства. Герман там, за бугром, злой какой-то стал. Трудно ему пришлось. И голодал, и жил где попало…

      Лиля смотрела в окно.

      Сергей убрал конверт:

      – Ладно… Что ему передать при встрече?

      Лиля резко обернулась, протянула руку:

      – Дай… Как он сейчас?

      Сергей не успел ответить – из коридора раздался голос Родиона:

      – Лиля!

      Она едва успела сунуть конверт в карман, как вошел муж – в смешном переднике, веселый, беззаботный:

      – Завтрак готов! – шутливо доложил он.

      И осекся, увидев Сергея.

      – Доброе утро! – решительно сказал тот, протягивая руку. – Сергей Морозов.

      Он заметил, что Родион – суетливый, как бы даже испуганный, скандальный от неуверенности в себе, каким Сергей его запомнил в день свадьбы, – изменился. Немного раздался, посолиднел… И от него просто-таки разит сокрушительной уверенностью в своем праве быть хозяином этого дома и этой женщины!

      Лицо Родиона приняло замкнутое выражение. Руки он не подал.

      – Сергей Морозов? Это я помню, – проговорил холодно. – И что? Шли мимо и случайно заглянули в спальню к моей жене?

      – Родь, прекрати! – смущенно воскликнула Лиля. – Сережа, ты подожди нас, пожалуйста, внизу, в гостиной. Ладно?

      Сергей кивнул:

      – Конечно.

      Вышел. Он не собирался никого ждать внизу.

      Вскоре за ним захлопнулась калитка.

      «Зачем я приходил, дурак? – подумал зло. – Только сердце растревожил!»

      И вдруг пожелал – ревниво, злобно, с ненавистью! – чтобы письмо Германа разбило вдребезги эту оскорбительную уверенность Родиона в своем сытом счастье!

      Знай он, что желает Лиле новых бед и горестей – и каких! – он бы, наверное, взял обратно свое пожелание.

      А может быть, и не взял бы…

      Конечно, разразился скандал. «Я захожу, а ты полуголая, у тебя в спальне мужчина, который пожирает тебя глазами!» – неистовствовал Родион.

      Лиля кое-как