Итальянец по требованию. Дарья Сойфер

что он не понял, по какому поводу ругань. Если любопытные потом нападут на нее с расспросами, она сможет сказать, что получила нагоняй по работе. Марко так часто устраивал разборы полетов, что еще один никого бы не удивил.

      Понадеявшись, что инцидент исчерпан, Яна уже собралась пройти чуть дальше, в женскую раздевалку, чтобы облачиться в халат и шапочку, но Бурджарини, судя по всему, не закончил. Он схватил ее за локоть, огляделся по сторонам и, не заметив посторонних, затащил в раздевалку.

      – Что ты делаешь?! – она отдернула руку.

      – Не хочу, чтобы ходили сплетни.

      – Послушай, мы уже договорили. Ты несправедливо меня обвинил во всех грехах, я тебе объяснила, что моя единственная задача – сделать твою адаптацию к России комфортной.

      – Вот как?

      – Да. Именно так мне велел Самохин. И если тебе не нравится, что твой друг сравнивает меня с телячьим филе, то скажи об этом ему. Я буду только благодарна. Любой каприз, синьор Бурджарини.

      – Любой? – он игриво вскинул бровь и подошел к ней вплотную.

      – О, нет… – поняв его намерения, она отступила назад, но натолкнулась спиной на шкафчик. – Марко, это сарказм… Я не это имела в виду…

      – Ну уж нет, синьорина, – ухмыльнулся он. – Сегодня ты не отвертишься…

      – Марко, пожалуйста… – выдохнула она, и это прозвучало то ли как слабое возражение, то ли как отчаянная просьба.

      Он, разумеется, услышал только просьбу. Склонился над ней, нежно заправил за ухо прядь волос и поцеловал.

      Глава 5

      Стоило оттолкнуть его. Немедленно. Вырваться и бежать, как только он потащил ее в раздевалку. Теперь стало мучительно поздно.

      Теплые губы, тонкий, солоноватый запах кожи… Легкие, дразнящие прикосновения пальцев к шее… И мурашки по всему телу. О, в этот момент Яна хотела быть одним из продуктов, о которых говорил Джованни. И пусть бы Марко сделал с ней такое, после чего невозможно зайти в отдел гастрономии, не покраснев.

      Да нет же, нет! Так нельзя… Мысленно отхлестав себя по щекам, Яна что-то промычала и лишь потом с невероятным трудом оторвалась от Марко.

      – Нет, подожди, я так не могу… – она осоловело замотала головой. – Нельзя, я не играю в эти игры…

      – Di cosa stai parlando?[5] – хрипло спросил он, и Яна осознала, что бормотала по-русски.

      – Так нельзя, – повторила она на итальянском.

      – Что за глупости? Тебе понравилось.

      Это был не вопрос. Утверждение, произнесенное самодовольным, хвастливым тоном. Того факта, что понравилось ему самому, он даже не скрывал: во взгляде кофейных глаз появилось опьянение, а уголок припухших, испачканных блеском губ дернулся вверх.

      – Меня очень настойчиво просили не заводить интрижку. – Яна отошла в сторону.

      – А еще тебя просили устроить мне адаптацию…

      – Марко, это не смешно!

      Весь его вид говорил о том, что он не согласен, и Яна обреченно покачала головой. Туман возбуждения рассеялся, она призвала весь свой профессионализм.

      – Пожалуйста, послушай меня. Я серьезно! –

5

О чем ты говоришь? (итал.)