Запретный Мир. Артем Каменистый

предметов. На путь к прогалине ушло около десяти минут. Робин замер, достал из-за пояса трофейный пистолет, стал ждать концерта Петровича. Тот, до сего момента спокойно сидевший у огня, вдруг взревел белугой, вскочил, нелепо запрыгал:

      – Ох, что ж за проститутка, ох уж мне! Да растудыть ее через моржовый хрен!

      – Да ты чего, Петрович? – кричали разбуженные ребята. – Чего орешь?

      – Как тут не орать, гадюка какая-то на спине лазает и кусает, что клещами. Ох, уберите ж ее с меня!

      Под этот шум Робин скользнул на прогалину, призраком возник за спиной присевшего лазутчика, приставил ствол к стриженому затылку и спокойным голосом сказал:

      – Отгадай с одного раза, что я приставил к твоей голове?

      Шпион даже не дернулся и не менее спокойно ответил:

      – Ну даже не знаю. Неужели свой член?

      – Ответ неверный, но юмор я оценил. – Робин вытащил из-за пояса противника копию своего пистолета с аналогичным глушителем. – А сейчас очень медленно, без суеты, подними руки вверх и иди к огню.

      При свете костра все с интересом разглядывали таинственного незнакомца. Тот оказался невысок, светловолос, с простой внешностью, не поддающейся описанию. Только глаза были необычными, тускло-голубыми, холоднее льда и одновременно с доброй, веселой искоркой. Широко улыбнувшись, он обратился к Петровичу:

      – Вечер добрый, нельзя ли погреться у вашего костра?

      – Волчья пасть тебя согреет, – не очень дружелюбно пробурчал егерь.

      – Почему за нами следил? – спросил Робин.

      – Я же не знал, что вы такие замечательные ребята. Вот и присматривался.

      – Пистолетик у тебя больно интересный, у меня такой же. Ничего по этому поводу сказать не хочешь?

      – У меня есть разрешение.

      – Покажи.

      – Я его дома забыл, а твое где?

      – Что-то мне подсказывает, оно там же, где и твое. Ты один?

      – Вы почти первые, кого я тут видел.

      – Что значит – почти?

      – У меня была волнующая встреча с местными туземцами, но мы не сошлись характерами. Больше никто мне не попадался.

      – Ладно, ночуй пока здесь, завтра сам решай, оставаться или дальше искать приключения. Звать-то тебя как?

      – Можете называть меня Хонда.

      – Хонда? – радостно гукнул Ахмед. – Слушай, какой хороший имя, совсем как женский! А нам здэсь жэнщин не хватает, мало их, ты понял?

      – Да понял, – спокойно ответил Хонда и поинтересовался – Ты, стало быть, не успеваешь горячих парней обслуживать? Странно, такой задницы, как у тебя, на роту должно хватать. Ты не филонь, и в вашем коллективе будет царить любовь и согласие.

      Горец вытаращил глаза, побагровел вареным раком и выдал на одном дыхании:

      – Я твой папа имел, я твой дэдушка имел, я твой прадэдушка имел, я всэх твой прадэдушка имел и всэх их папа тоже, – выдержав паузу, он понял руку и, выпрямив указательный палец в наказующем жесте, торжественно закончил: – И я имел ишака, который имел тибя!

      – Не